Тазик оливье и сотрясение мозга

Тазик оливье и сотрясение мозга

Алёна опаздывала. Совершенно катастрофически опаздывала. Она обещала быть у Сопиных в половине седьмого. Сейчас же стрелка переползла за девять, а она ещё скользила по бордюрам с тазом оливье в замерзших руках.

К слову, это был самый настоящий таз — канареечно-желтый, закрытый фольгой, полный вредной, майонезной еды.

Сама Алёна предпочитала что-то более здоровое, но семейные друзья попросили сделать всё по классике и не заморачиваться с модными киноа, булгуром и тыквенными семечками.

Оливье был сделан на славу: с вареной говядиной, вкуснейшими сладкими огурчиками и душистым горошком. Алёне даже хотелось наплевать на диету и съесть пару ложек, но она сдержалась.

Когда в кармане зазвонил телефон, Алёна извернулась ужом, чтобы достать его и ничего не уронить. У неё почти получилось. Ключевое слово — почти. Тазик опасно накренился в руках, а потом качнулся и ушёл в крутое пике.

Пару секунд она в ступоре смотрела на рассыпанный салат, а потом случилось то, что случилось и стало решающим в этот Новый год. Мимо проходил молодой человек, слишком занятый своим телефоном, который не обратил внимания на Алёнину катастрофу. Он кинематографично взмахнул руками, поскользнувшись, телефон улетел на проезжую часть, раздался звук удара. Это было почти красиво. Теперь он лежал без сознания, весь обложенный салатом.

Алёна испугалась, что убила человека. Такое себе новогоднее чудо — сесть в тюрьму из-за тазика оливье. Она похлопала мужчину по щекам. Эффекта это не возымело. Нужно было вызывать скорую. Экран не реагировал на холодные пальцы. Потом телефон всё же соблаговолил сделать экстренный вызов. Замученный оператор сказал, что бригада будет ехать долго. Новый год наступает — прекрасное время белой горячки и пищевых отравлений.

Алёна стала ждать. Вокруг них начала образовываться толпа. Какая-то старушка достала из кармана маленький пузырек и намазала лоб валяющегося в отключке чем-то страшно воняющим ладаном.

Алёна порылась у несчастного в карманах, достала паспорт. «Валерий Ильич Дмитриев». Валера, значит. Поразительно, но у него была отличная фотка в паспорте. Уникум какой-то. Да и в жизни он был ничего, судя по тому, что можно было рассмотреть в темноте: тёмные волнистые волосы, прямой нос, мужественная челюсть.

Очнулся Валера до прибытия бригады скорой помощи. Он огляделся по сторонам, потом схватился за голову, снова закрыв глаза.

— Кажется, я тебя напугал, — обратился он к Алёне.

— И не говорите, — усмехнулась она. По крайней мере, строгий режим отменялся.

— Что-то у меня с памятью, — сказал Валера поморщившись. — Не помню, куда мы шли.

— Мы? — не поняла Алёна.

— Вроде бы я хотел познакомить тебя с родителями.

— Меня? — тупо переспросила она.

— После нашей с тобой помолвки.

— Помолвки, — повторила Алёна уже без вопросительной интонации.

— А вы помолвлены! — восхитилась бабуля с ладаном. — Да ещё и с родителями идёте знакомиться! Всё же зря говорят, что вся молодёжь потеряна для общества.

— Мы не… — хотела возразить Алёна, но не успела.

— Поздравляю! — выкрикнула какая-то женщина.

— Поздравляем! — подхватили прохожие.

Так Алёна оказалась помолвлена с мужчиной, который поскользнулся на её оливье.

***

Скорую дожидаться не стали, направились домой. Алёна позвонила Сопиным. Те расстроились, что не будет её и оливье, но благословили на хороший секс. Алёна не стала объяснять, что никакого секса не предвидится, потому что она будет изображать не такую невесту.

В квартире Валеры (к счастью, он жил по адресу прописки, поэтому они легко смогли найти дом) оказалось достаточно мило и прибрано для холостяка. Интерьер был минималистичным, но уютным: везде светлые тона, дерево и хром.

Сначала Алёна собиралась сказать, что она вообще-то никакая не невеста, но потом подумала, что её можно будет засудить за происшествие с оливье, а этого бы очень не хотелось. Она как раз собиралась купить холодильник и выплачивать штраф ей не хотелось.

— Что ты как будто не дома? — сказал Валера. Как в воду глядел.

— Нам нужно в травмпункт, вдруг у тебя сотрясение!

— Со мной всё отлично! Сходим завтра, а сейчас будем отмечать.

Они отмыли таз, отмыли Валеру, хотя запах ладана остался, и пошли на кухню.

В холодильнике не нашлось даже повешенной мыши. Видимо, Валера действительно не собирался отмечать дома. В шкафу-пенале они отыскали бутылку коньяка, а на закуску был твёрдый хлеб с куском докторской колбасы. Изысканно, ничего не скажешь.

Сервируя стол, они разговаривали. И чем больше они говорили, тем сильнее Алёна жалела, что помолвка фальшивая. Валера оказался приятным человеком: любил те же фильмы (советские комедии), читал те же книги (фантастику), предпочитал посиделки дома шумным компаниям, работал в АйТи, ездил отдыхать в горы и вёл здоровый образ жизни. Они могли бы быть идеальной парой, если бы встретились при иных обстоятельствах. Если бы не этот проклятый таз с оливье.

Они сели на диван вплотную друг к другу и стали смотреть самый новогодний фильм.

Всё же странно было встречать Новый год не с друзьями, не с семьей, а с совершенно незнакомым человеком. Без мандаринов, без бутербродов с икрой, салатов, горячего, без ёлки даже.

«Ирония судьбы» уже подходила к концу, когда Валера наклонился, чтобы поцеловать её. И Алёна запоздало подумала, что она впервые целуется с тем, кого знает так мало. Это был поцелуй со вкусом коньяка, бородинского хлеба и колбасы, а ещё с ужасающим запахом ладана. Но сердце так билось о грудную клетку, как будто романтичнее ситуации и быть не могло. И правда, что может быть романтичнее фальшивой помолвки, упавшего оливье, ладана и бородинского хлеба?

Они пили за счастье в новом году, за любовь, друг за друга. У Алёны кружилась голова от выпитого и от пускающей ростки влюблённости. Она увязла по самые уши в первый же день знакомства. Всегда влюблялась так долго, так тяжело, а тут будто тормоза сорвало.