Кап.
Кап.
Красные капли неумолимо прорисовывали на снегу рисунок, о значении которого было нетрудно догадаться. Они были настолько яркими, что на белом их цвет резал глаза.
Это была кровь. Яркая, артериальная. Моя.
Я немного презрительно, ядовито улыбнулась. Я умираю. Да.
Боли не было. Даже холода не было, хотя вокруг был самый разгар зимы, покрывающий инеем волосы на выдохах. Была только такая теплая, мокрая кровь…
Кап-кап — я пыталась судорожно зажать рану чуть ниже солнечного сплетения рукой, но алая влага просачивалась сквозь пальцы, рисуя на снегу узоры моей жизнью.
Слишком белый снег. Слишком белый…
Шаг. Еще шаг.
Нет, я не подохну посреди этого болота. Среди шуршащих на ветру бурых камышей, чующих под землей близкую воду. Среди угодий моего убийцы.
Перед глазами зарябило, проступили предательские темные круги, заставив сбиться с цели, заполошно попытаться шагнуть быстрее. Нет-нет, еще слишком рано!
— Куда ты?
Этот голос будто соткался из шепота камышей, заструился из-за спины, словно его обладательница шла за мной след в след. Ее тон был спокоен, а звучание слов мелодично, но в них таилось и хрипловатое шипение сухих листьев, не позволявшее расслабиться, вызывающее внутри желание бороться изо всех сил.
— Туда, — сквозь зубы откликнулась я.
Я знала, интуитивно, иррационально знала, чей это голос. И что за ним последует.
Шаг! Еще шаг!
— Остановись. У тебя нет шансов.
Слишком мягкий голос. Слишком…
— Нет.
Кровь струилась уже совсем неощутимо, узоры на снегу превращались в бессмысленную капель, а мир становился все темнее. Только шум камышей будто проник в разум и жил уже там, еще больше путая сознание.
— Не глупи.
Этот голос… Единственное, что оставалось до жути четким.
Шаг! Еще шаг!
Где-то в глубине затухающего сознания вибрировал страх. Впервые он оказался в плену не способного биться тела, не способного к контролю разума. Впервые он не имел силы, не имел путей, чтобы заставить кого-то метаться в панике или сражаться. Бездумно, бессмысленно, бесполезно.
Шаг… Еще шаг…
Сквозь мелькающие перед глазами фигурки невиданных зверей проступило смутное очертание. Ствол. Картас. Я облегченно выдохнула и позволила себе упасть. Мир завертелся, превращаясь в темный водоворот теней и образов, но через пару секунд картинка снова прояснилась, и я увидела серое небо, медленно плывущие белесые тучи, обещающие скорый снегопад и… Я снова растянула побелевшие губы в улыбке — зеленые ветви картаса над головой.
— Довольна?
Ее голос остался спокойным, лишь отдаленным перезвоном капели пробежалось по слову эхо смеха.
— Да.
Сил не хватило даже на кивок. Даже голоса не осталось, лишь затихающий шепот, переходящий в хрип.
Кровь уже не шла — ее просто не было. Она медленно засыхала на руках черной коркой, но я ее больше не чувствовала.
Я вдохнула, и закрыла глаза. Все. Теперь все.
— Дошла все-таки, — обладательница мягкого голоса облеклась в темную фигуру, потянулась к лежащей у корней старого дерева бледной девушке, желая поправить выбившуюся прядку раньше серых, теперь потемневших от грязи волос, но замерла буквально в миллиметрах. — Дошла.
И истаяла легкой дымкой.