Темнота

Темнота

     Проскочив полумрак, глаза быстро привыкли к кромешной темноте. Вокруг витала аура запустения и смрад гнили. Под ногами что-то противно и мягко проседало. Стараясь двигаться как можно тише, медленно переступал, высоко задирая носки. Под берцем что-то еле слышно хрустнуло. Скорее всего, наступил на кусок битого кирпича. Я замер, закрыв глаза – толку сейчас от зрения никакого – больше надежды на слух. На вдохе, пусть и неглубоком, в ноздри устремился дикий коктейль из запахов мочи, кала, сырости, плесени и трупной вони. Хоть эти запахи и примелькались уже, но каждое такое обострение всех чувств приводило к новой вспышке тошноты. Борясь с остатками отвращения, я опустился на колено, в очередной раз похвалив себя за наколенники. Словно в подтверждение моих опасений, по пластику чем-то ощутимо царапнуло – то ли гвоздь, то ли стекло, то ли ещё бог знает что. Выдох… Тишина кругом стоит такая, что кажется, будто ты оглох. Замер… Иотек в темноте засвет не дает – всё-таки голограмма, но повинуясь инстинкту, прикрываю окошко коллиматора рукой в беспалой перчатке. Зеленая марка соскальзывает на ладонь и исчезает в темноте. Вдох – неглубокий. Глаза закрыты, уши готовы уловить малейший шорох. Рука крепко сжимает цевье автомата, а большой палец нервно гладит выносную кнопку от фонаря. А он мощный… Полтысячи люмен. В кромешной тьме его вспышка ослепит гарантированно. Вот только и я ночное зрение мгновенно посажу. Так что шанс у меня всего один. Да ещё и очки запотели. Вообще, пот льется ручьем буквально. Ощущаю всей кожей, как крупные капли стекают из-под кепи, как мокрая майка прилипла к телу под жилетом, как промокли насквозь штаны под наколенниками… Но лучше так, чем разодрать коленку в этой гнойной жиже.

       Шестое чувство подсказывает встать. Делаю всё очень медленно. Со стороны это должно выглядеть до предела странно. Словно я танцую какой-то древний шаманский танец – тело прогибается, ноги поднимаются необычайно высоко для того, кто практически сидит на корточках. Древний танец со смертью. Прошло уже много времени – час… два… неделя… год… столетие… Время умерло в тот момент, когда я из мрачного коридора нырнул в эту комнату. А вместе с временем умерло и пространство. Делаю шаг – под ногами что-то беззвучно хлюпает. Делаю второй – нога погружается в жижу по щиколотку. Третий… Стоп! Нельзя. Под ногой возникает что-то твердое. Опущу ногу и взорву тишину осколком кирпича. Носок вытягивается в поисках ровного пола. Вот так, чуть левее. Сердце бьется громче залпа артиллерийских орудий. Внезапно между ударами, в этот бесконечный промежуток жизни, ухо уловило волну… Ту самую волну, что подняла неаккуратно опущенная нога. Он здесь! Метров пятнадцать впереди. Прямо передо мной. С молчаливой злобой вжимаю приклад в плечо. Беззвучно прогоняю остатки воздуха из легких. Удар… Удар… Удар… Выстрел взрывает пространство одновременно с пронизывающим всё лучом фонаря. На мгновение даже показалось, что это пули осветили сгорбленный силуэт с автоматом, а свет изорвал грудь испуганного бедняги и выжег жизнь из его широко раскрытых глаз.

      Короткая, в три пули, очередь, поставила громогласную точку в нашем соревновании. Не скрываясь уже, бегу сломя голову к телу, со всей силой дергаю за разгрузку, в надежде сорвать её рывком через голову с неподъемного тела. Треск рвущихся ниток и ткани. Тяжесть полных подсумков в руке. Автомат соскальзывает с предплечья и со всей дури бьет кнопкой фонаря по запястью. Разрезающий луч пропарывает темноту. Оглядываюсь. Всё чисто. Лишь под ногами черно-зеленая жижа впускает в себя багровый след от пуль.