Темные ночи Нордаса

1

- Элайза, немедленно спускайся! - прогрохотал отцовский голос на весь дом. Удивительно, но отца было слышно всегда, где бы я не находилась: хоть в своей комнате за закрытой дверью, хоть на чердаке, играя с паучками.

- Иду, - пискнула я, чисто сама для себя. Иногда я боялась так сильно наказания, что не позволила бы своей совести съесть себя заживо, вот и слова сказала только для собственного успокоения. Поэтому быстренько накинула на плечи теплую пушистую шаль - в коридорах нашего дома иногда было холодно. Особенно зимой, когда камин горел только в комнате да в гостиной.

За несколько шагов добежала до лестницы, и только потом притормозила - воспитание требовало, чтобы леди не ходила, а плыла по воздуху.

- Элайза, - недовольно произнес отец, как только увидел меня на самом верху, - К тебе пришли.

Я приоткрыла ротик, чтобы спросить, кто именно, но в холле тут же появилась мать.

- Дочь, к тебе пришел... друг, - отец при этих словах недовольно скривился и вздохнул.

Я же удивилась - в Нордасе у меня отродясь не бывало друзей. Я, конечно, знала нескольких девченок и мальчишек, но ни с кем из них не дружила. А один из той компании, в которую не захотели принимать меня, и вовсе надо мной издевался. Не было ни дня, чтобы мне не перевернули тарелку с обедом в школьной столовой, не дернули за косички или не поставили подножку.

Поэтому мое удивление было вполне обосновано. И из-за этого слова «друг», я словно выпала из реальности, пытаясь придумать, кто же может дожидаться меня в гостиной.

Прошла целая минута, прежде чем я решила спуститься вниз. Отец, недовольно фыркнувший, и мать, в тон ему скривившись, как от кислого яблока, предупредили, что поднимутся к себе, а нас с моим «другом» оставят наедине.

Поклонившись в дань уважению, я сильнее укуталась в шаль и вышла в холл, который вел в гостиную.

А вот там меня ожидал самый настоящий сюрприз. Повернувшись к огню, стоял Кайл Эррих.

- Что ты здесь забыл? - насупилась я, и отступила на несколько шагов назад.

Мальчишка повернулся, и я в который раз уставилась на такое ненавистное для меня лицо - всё в веснушках, и размером в огромную тыкву. Из-за его габаритов я всегда мысленно называла его не иначе как «мордастик». Он об этом знал, поэтому в отместку называл меня «клыкастиком». По правде говоря, наши детские, но не менее оскорбительные прозвища нам очень подходили.

У него была огромная голова с не менее огромным телом, на фоне которого я выглядела еще более тощей и клыкастой. А если уж совсем справедливо оценивать мою внешность, то этот бессовестный был прав - у меня с самого рождения более длинные, заостренные клыки, нежели у других детей. Почему я родилась именно такой, мне не объясняли. И только иногда я замечала, что и у отца с матерью такой же комплект зубов. Поэтому и вовсе не испытывала никаких комплексов до той поры, когда не познакомилась с мордастеньким Кайлом.

- Тебя забыл, - широко улыбнулся мальчишка и лениво развалился в кресле. Вздумай он поправиться еще на несколько килограмм, даже в огромное антикварное кресло размером с Нордас, он никак не влезет.

- Да как ты! - вспыхнула я мгновенно от осознания того, что этот нахал не побоялся ввалиться в мой дом и... Злость настолько сильно охватила мой разум, что я потеряла дар речи, только сжимала маленькие кулачки и трясла ими в немой угрозе.

Кайл же раскатисто рассмеялся.

- Боги, Элайза, ты такая смешная, - сквозь смех признал он. - Я всего лишь пришел к тебе по делу. Мальчишка взял с вазочки пригоршню конфет и высыпал их себе на колени. Я же словно во сне наблюдала, как он разворачивает фантик и небрежно швыряет его на пол.

Кажется. мне потребовалась всего секунда - мгновенно допрыгать до этого хама и запрыгнуть на него сверху, одной рукой потянув его за уши, чтобы он приоткрыл свой мерзкий рот, а второй я схватила не менее пяти конфет, что еще оставались у мальчишки, и с нескрываемым удовольствием запихнула их ему в рот. Напоследок мы оба плюхнулись на пол, перевернув кресло, которое не выдержало столь стремительной атаки - у него сломалась ножка.

Мы оба раскраснелись - я тяжело дышала, приподнявшись, но не вставая с ковра, а Кайл не мигая, с расширившимися от ужаса глазами, смотрел на меня, не забывая отплевываться от конфет.

- Ты сумасшедшая! - вдруг с восторгом провозгласил он, выплюнув последнюю конфету, - Отлично, то, что надо!

- Убирайся прочь! - я словно и не заметила его реакции, пребывая в плену своих эмоций. А там смешалось все на свете: и страх, что мне влетит от отца, и невероятное облегчение, что я наконец-то отомстила этому негодяю.

- Ну ж нет, - нагло ответил Кайл, поднимаясь с пола.

- Снова конфет хочешь?

Он улыбнулся. Впервые за то время, что я его знаю, почти по-доброму.

- Элайза, ты мне подходишь!

Меня снова затрясло, а мальчишка, увидев, что я снова готова на него напасть, вытянул вперед руки и часто-часто ими замахал, посмеиваясь:

- Не надо, я второй раз этого не переживу.

- А тебе и не нужно, - выпалила я, вставая и отряхивая коленки. Они побаливали. Так что я доковыляла до выхода и через силу добавила, - Уходи, по-хорошему уходи.