Тёмный Лес

ОКТЯБРЬ

Каролина жила в Будапеште ровно триста лет. Этот свой маленький юбилей она праздновала, как всегда, на работе. На самом деле, если бы она не обратила внимания на дату на календаре, то и не вспомнила об этом.

«Надо отпраздновать ночью», ― подумалось Каролине.

Она зачеркнула двадцать девятое октября на календаре. Удивилась тому, что уже 2281 год. Нацепила на лицо пластмассовую улыбку и окунулась в работу.

Принести начальнику документы, кофе, принять корреспонденцию, лениво скользя взглядом по строчкам. Потом устроить конференцию и снова кипа документов, которые нужно нести начальству на подпись. Кофейку не хотите? Оформить заявку на канцелярию, потому что «как-то внезапно кончаются скрепки». Что говорите? Кофеварка не работает? Разумеется, посмотрю, не зря же три высших, одно из которых по программированию.

Так проходил не каждый день Каролины, сегодня, по её мнению, все как-то подозрительно активничали, а ей приходилось улыбаться и «с радостью» помогать. Она слишком долго притворялась вездесущей тряпкой, чтобы внезапно отказать всем и перестать ходить у окружающих на поводу.

Когда сил держать улыбку уже не нашлось, рабочий день как-то внезапно окончился. В офисе стало пустовато, постепенно гас свет. Одинокая жёлтая лампочка мерцала лишь на её рабочем месте, привлекая внимание охранника. Никто уже не удивлялся, что Каролина, как обычно задерживается на работе, лишь невысокий старичок, господствующий в этом офисе по ночам, вежливо к ней обратился:

― Госпожа Магьяр, Вы снова задержались.

Она со слабой улыбкой посмотрела на охранника. Действительно, сегодня вовсе не тот день, что стоит проводить загруженной по уши на работе. Она спешно отправила на  электронную почту начальника все письма, которые пришли на почту фирмы, выключила компьютер и, извиняясь, покинула офис.

Вечерний воздух на улице такой свежий. Людей немного, несмотря на то, что Будапешт ― один из крупнейших городов Земли. Ветер толкал Каролину в сторону Дуная, как бы намекая на прогулку, но она решила, что хочет тратить время зря и, пройдя мимо Большой Синагоги, спустилась в метро.

Первые годы жизни в Будапеште Каролина старательно избегала подземки по старой памяти. На её старой работе перелёты на самолётах, вертолётах, прыжки с парашютом и спуск ниже уровня земли был под строжайшим запретом. Под весьма логичным запретом, учитывая специфику их работы.

И вот, она уже едет в автобусе, устало прислонившись к стеклу. За окном накрапывает дождь, ещё и зонта нет. Редкие люди вокруг выглядят настолько радостными, что Каролине хочется разрушить их зону комфорта. Просто встать посреди автобуса и обратиться к воркующей парочке подростков, бабушке-одуванчику и троим молодым юношам за сорок. Обратиться к ним и сказать: «Неужели вы не замечаете, что живёте в клетке? Почему, поднимая взгляд в небо, вы видите тучи и редкие куски неба, а не светящиеся решётки?»

Она могла бы так сделать и однажды осмелела бы, возможно. Только не сейчас, потому что на проводах заметила несколько серых силуэтов. Она тоже в клетке, даже большей, чем все эти люди вместе взятые, потому что всё ещё помнит, что за её пределами, вне сверкающих на горизонте прутьев. Невольно Каролина поёжилась и сильнее укуталась в тонкую кофточку.

Вышла на остановке, чувствуя себя ещё более разбитой, нежели в начале рабочего дня. Она всё не могла убрать приклеенную к лицу улыбку, перешла с ней через железнодорожный мост, замечая ещё парочку серых плащей.

Что-то патрульных как-то много. Самое неприятное: они знают, что Каролина их видит, поднимают к ней капюшоны и скрытые под масками лица. А, может, это всего лишь проявления её паранойи?

Приходится делать вид, словно всё, как обычно и неспешно идти прочь. Даже тогда, когда один из серых прошёл мимо неё, почти вплотную.

«Ничего не вижу, ничего не знаю» ― в новом (или, точнее старом, только отредактированном) мире Каролины теперь таков закон. И ей необходимо следовать ему, если хочется сохранять иллюзию жизни в безопасности.

А ей хочется?

Уже в квартире Каролине удалось хотя бы немного расслабиться. Она скинула туфли на входе и направилась на кухню, вытащила из холодильника бутылку «Шато дуо Тамань». После пошла в комнату, чтобы включить на старом проигрывателе джазовую пластинку. Приняла душ, облачилась в огромную белую рубашку, принадлежавшую её бывшему и вернулась на кухню, вытирая полотенцем длинные светлые волосы. Краска с них постепенно слезала, являя тёмно-каштановые корни.

Готовить она не стала, перекусила бутербродами с сыром, лежавшими в холодильнике.

Почти полный бокал вина в руках. Щелчок по выключателю, и начинает гаснуть свет.

Везде: на кухне, в ванной, в зале последовательно затухали светильники. В итоге лишь золотистая полоска света из спальни указывала Каролине путь. В дверном проёме виднелась расстеленная кровать, что так и манила уставшую девушку. Тихо играла джазовая пластинка. На прикроватный столик Каролина поставила бокал вина. Вот и весь «праздник».

Она закрыла шторами окна своей квартирки от окружающего мерзкого мира. Осторожно развязала пояс на рубашке, замерев перед зеркалом. И вот, в отражении появилась её фигура с пышной грудью и покатыми бёдрами, тело, которое, по идее, уже давно должно было превратиться в скелет, пылало молодостью. Оно могло бы считаться наипрекраснейшим, если бы не множество клеймён, почти равномерно покрывавшие его.