Темплум

Пролог

Темплум (templum) – в понимании этрусков это единый храм, состоящий из трёх ярусов: Неба, Земли и Подземного мира; символ мироздания.

Пролог

- Ам, страм, грам,

Пик э пик э колеграм,

Бур э бур э рататам,

Ам, страм, грам; пик! дам, –

Звонкий мальчишеский голос выкрикивал слова детской считалочки.

Эхо разносило обрывки слов по старинному парку, петляло в лабиринте аккуратно подстриженных кустов, долетало даже до стен монастыря, спрятавшегося за деревьями. «Аам... страам... граам...»

Нарядно одетый подросток стоял у могучего дуба с раскидистыми ветвями, уткнувшись лбом в его шершавый ствол. Он считал и с нетерпением ждал момента, чтобы начать искать товарищей по игре в прятки. А они тем временем разбежались кто куда, рассыпались по зелёному газону, точно яблоки из перевёрнутой корзины.

Туран какое-то время ещё слышала слова бойкой считалочки, но, едва за ней захлопнулась тяжёлая входная дверь монастыря, как всё стихло.

Очутившись в прохладном полумраке коридора, Туран огляделась по сторонам.

Выбор, где спрятаться, был небольшой.

Одна дверь, массивная, с железным кольцом, напротив которой стояла Туран, вела в подземное помещение. Там, в громадном зале, с выбеленными стенами и высокими сводами, в былые времена монахи хранили бочки с вином. Когда же монастырь стал собственностью графа Блодвена Тидфил, который задумал сделать из него замок, винный погреб обустроили под пиршественный зал. Узкий арочный проход слева примыкал к крутой лестнице с перилами, изъеденными червоточиной. Если по ней подняться, можно попасть на любой из трёх этажей здания. Ещё одна дверь, с правой стороны, открывалась во внутренний двор бывшего монастыря, в глубине которого находилась часовня.

Недолго раздумывая, Туран приподняла длинный подол своего голубого блио и помчалась к лестнице. Ступеньки были довольно крутые, и девочка подумала, как, должно быть, уставали монахи, проделывая этот путь по многу раз в день. Между вторым и третьим этажами она остановилась, чтобы перевести дыхание, и выглянула в узкое решётчатое окно рядом с водосточной трубой.

Кузен Гирден уже досчитал до конца и теперь стоял посреди газона, уперев руки в бока и размышляя, в какую сторону бежать. Туран, глядя на мальчика с высоты своего укрытия, представила себя на его месте.

Вот перед ним замок, бывший монастырь, окружённый рвом с водой. В тени каштанов, в переплетении ветвей орешника и вязов, вода кажется почти чёрной, неподвижной: как в колодце. И в эту зеркальную гладь смотрятся стены каменного замка с зубчатой каймой, с башенками и остроконечными крышами. Кое-где на поверхности воды дрожат блики от огня факелов, вставленных во вбитые в стену чугунные подсвечники. Снизу, между ветвями, рдеют освещённые окна зала, оттуда слышится музыка, возбуждённые голоса, звон кубков, смех. Там сейчас пируют взрослые, сеньоры и дамы, пока их дети резвятся, играя в прятки...

Перестройка бывшего монастыря началась не так давно, и снаружи здание казалось серым и печальным. На всём его облике ещё лежала печать строгого уклада жизни отшельников, на протяжении долгих лет скрывавшихся за этими стенами от мирских соблазнов.

Когда в свои новые владения приезжал граф Блодвен, замок оживлялся. В покоях раздавались голоса знатных гостей, пестрели наряды дам, повсюду сновали слуги, няньки звали детей, двор оглашался топотом коней. По ночам из замка слышалась музыка и белые стены озарялись красным блеском факелов. Но граф уезжал, разъезжались его гости – и замок снова погружался в безмолвие. Ни человеческих голосов, ни шагов, только крики ласточек, реющих между замковыми башнями...

- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! – донёсся до Туран предупреждающий голос кузена, и она, встрепенувшись, продолжила свой путь вверх по лестнице.

Чердак, где она задумала спрятаться, находился в четырёхугольной северной башне замка. Туран была уверена, что там её никто не найдёт: ведь детям туда ходить строго запрещалось. Но Туран не была бы дочерью короля, если бы побоялась нарушить запрет!

По тёмной витой лестнице девочка поднялась на чердак, не забыв по дороге прихватить лампаду из стенной ниши. В углублении каменной кладки она нашла ключ и, вставив его в проржавевший замок, отперла железную дверь.

На чердаке было душно от нагретой солнцем черепичной кровли. Пахло птичьим помётом, старым тряпьём и плесенью книг. Когда Туран вошла, испуганная стая голубей вспорхнула и улетела через разбитое окно, из которого проникал косой красный луч закатного солнца.

Было тихо. Только под окном слышалось воркование голубей да ещё мерный бой часов на башне монастырской часовни.

Туран посветила лампадой по сторонам, огляделась.

В одном углу она увидела целую гору из чучел птиц и лесных зверьков, изъеденных молью; в другом – груды старых, пыльных книг. У стены под окном стояли массивные, украшенные резьбой дубовые сундуки; в них пылились ветхие от давности рясы, куколи, пояса из верёвок, шерстяные манто и прочее облачение монастырских служителей. Над высоким бюро – письменным столом со сломанной ножкой, в своей паутине хищно притаился чёрный паук.

Неожиданно из раскрытого сундука с монашеским тряпьём выскочила огромная крыса. Туран вскрикнула от страха и отвращения, вскочила на стул и брезгливо подняла блио выше колен. Крыса задержалась на мгновение, угрожающе принюхиваясь, а потом шмыгнула в щель, откуда теперь раздавалось шуршание.

Решив, что опасность миновала, Туран спрыгнула со стула и подошла к хромоногому, завалившемуся на один бок бюро.

Она знала, что в таких столах мастера-краснодеревщики обычно делают шкафчики с секретом. Принцесса всегда была любопытной; её желание узнать, какую тайну скрывает та или иная вещь, было намного сильнее всех детских страхов. Сейчас же вообще можно было ничего не бояться. Самое страшное, что могло с нею случиться на этом пыльном чердаке – встреча с крысой, – уже случилось.