Тень.

Тень.

Раньше всё было просто замечательно. Они отлично проводили время, смеялись, шутили, гоняли этих придурков со Слизерина. Сириус терпеть не мог всех, кто учился на Слизерине, исключением был, разве что, его брат Регулус. Его было просто жаль, он так старался во всём угодить матушке, что совершенно забыл, что вообще-то имеет право на собственное мнение. Впрочем, просвещать его Сириус не спешил, так ему было даже удобнее. У родителей был сын, которого они хотели, у него – относительная свобода. А теперь, после того, как Поттеры приняли его – полная!
Всё лето Сириус был просто счастлив. А в Годриковой впадине маглы не переставали удивляться и спрашивать друг друга, откуда взялась эта дружелюбная псина и кому она принадлежит. Вот только когда они вернулись в Хогвартс, всё изменилось. Джеймс отдалился, начал пропадать где-то в одиночку. Сириус даже спросил Римуса, но тот не знал. Впрочем, что он мог знать, если всё время торчал в библиотеке? Хвоста Сириус даже спрашивать не стал. Тот раздражал его всё больше. Если вначале это был застенчивый, но любопытный мальчик, внимание и восхищение которого не могло не льстить, то теперь он просто бесил Блэка своей глупостью и постоянной восторженностью. Он терпел Хвоста только из-за Римуса, ведь это Лунатик привёл четвёртого гриффиндорца с их курса в общую компанию. Питера спрашивать Сириус не стал, не хотел узнать правду от… него. Или не хотел, чтобы Хвост сам узнал эту правду.
Что-то с Джеймсом происходило, и его лучший друг начал беспокоиться. Сначала Сириус даже подумал, что его прокляли. И, конечно же – Нюнчик. Кто же ещё? Жалкое создание, мало того, что слизеринец, так ещё и полукровка. Хотя там и магии в его «полу» едва было. И при этом умудряется обходить их с Джеймсом в зельях, чарах и защите! Поэтому Сириус обвинил старого недруга в переменах, случившихся с Сохатым, и, конечно же, наказал. Вернее, попытался. Если бы не вмешался Мальсибер!..
Но ничего не изменилось. Джеймс продолжал где-то пропадать, на все вопросы отмалчивался и переводил в шутку. А ведь раньше он делился с Сириусом всем! Неужели у Джеймса появились секреты? Что-то, что он не может ему доверить? Кто-то важнее Сириуса Блэка? В это Сириус поверить не мог, но и мучиться сомнениям больше был не в силах.
И потому он решил проследить за Джеймсом. Куда тот направляется, догадаться было не трудно. Коридор одноглазой ведьмы они оба слишком хорошо знали. Но зачем ему в Хогсмит? Да ещё и сейчас, когда половина магазинов закрыта! После того, как жившую там семью нашли мёртвыми, а над их домом висела Чёрная метка, школьников туда пускать перестали. И ладно бы, когда Мародёров это останавливало! Но почему он тогда не позвал Сириуса? Вдвоём было бы веселее! Да он всегда был рад опасностям! Сириус злился, сидя на холодном полу в коридоре и дожидаясь возвращения друга. Его настроение менялось каждую минуту: он то хотел выскочить из укрытия и высказать Джеймсу всё, что думает о его странном поведении, то вообще уйти, не морозить руки и ноги, сделать вид, что ничего не знает и ужасно обидеться на Джеймса.
По коридору кто-то шёл, и Сириус метнулся за отодвигающуюся панель в стене. Там был тайный ход, который вёл в никуда, ступени просто обрывались, выхода не было. То ли сломался, то ли что-то где-то обвалилось – они даже на карту наносить его не стали. Но этим проходом удобно было пользоваться в такие моменты, как сейчас, чтобы спрятаться. Звук шагов был незнакомый, торопливый… женский. Сириус подумал, что это уже никуда не годится – вот что надо девчонке в этом коридоре так поздно вечером?
Он стоял, прислушиваясь, но шаги вроде остановились, девчонка и не собиралась уходить. Из-за панели слышны были только шорохи, невнятные звуки голосов. А потом – громче – голос Джеймса и девичий смех. Сириус выскользнул из-за панели, зная, что от статуи его увидеть нельзя. Первое, что он заметил – Нюнчик, воровато выглядывающий из-за рыцарского доспеха с какой-то мятой бумажкой в руке. Вид у слизеринца был донельзя глупый, Сириус чуть не расхохотался, а потом вспомнил, что вообще тут делает, и повернул голову.
Джеймс стоял посреди коридора и обнимал Эванс. Они прижимались друг к другу и, как секундой позже сообразил Сириус, целовались. Джеймс постоянно говорил, что Лили будет его, что он будет с ней встречаться, что любит и они поженятся. Но никто из Мародёров не воспринимал эти слова всерьёз. Разве что Хвост, но кто вообще слушает Хвоста? Он просто шутит – говорил себе Сириус. Просто бахвалится – повторял он. Да что в ней такого?..
Оказалось, что-то есть. Сириус с отвращением подумал, что вид у него сейчас, должно быть, такой же нелепый, как у Нюнчика. И – о ужас! – он впервые ему сочувствовал. Сириус смотрел, как его лучший друг целует девочку, и внутри ворочалось что-то тёмное, жестокое, блэковское. Что-то, что не желало отдавать Джеймса этой… Сириус даже не находил слов, потому что «грязнокровка» подходило лучше всего, но повторять за Нюнчиком он не хотел. Это же был Джеймс, его Джеймс, его друг, Сохатый, с которым они столько всего пережили вместе!
Сириус закусил кулак, чтобы справиться с захлёстывающими эмоциями, которые сам не мог понять. Стиснул зубы, неотрывно глядя на то, как Джеймс целует… Нет, этих мыслей Сириус не допускал, гнал и презирал себя за них. Он друг, и это навсегда!
Смотреть и дальше не было никакого смысла. Желания выскочить и спугнуть их – тоже. Джеймс мог и заклинанием приложить, чего доброго. Даже подкарауливать Нюнчика не хотелось. Пусть живёт сегодня. Но только сегодня! Завтра Сириус обязательно отомстит ему за эту ночь. За то, что подсматривал за его другом. Да, другом!

Утром Джеймс проснулся в прекрасном расположении духа. Его так и подмывало поделиться своим счастьем с Сириусом, тем более, тот в последнее время ходил мрачным. Но не хотелось при других. Это ведь очень личное, сначала – самым близким. Сириусу, может, ещё Римусу. Хосту… потом и ему конечно. Но потом.
– Доброе утро, Сохатый! – Сириус улыбнулся, как показалось Джеймсу, слегка натянуто.
– Доброе, Бродяга, – Джеймс расплылся в совершенно беспричинной и абсолютно неудержимой улыбке. – Слушай, мне надо тебе кое-что рассказать. Тебе первому, понимаешь? Мы ведь друзья!
Сириус кивнул. Он понял, о чём именно Джеймс ему расскажет. И даже знал, как должен будет отреагировать. Поздравить, пожелать счастья и удачи. Ну и пару шуток конечно. Какая дружба без подколов? А ещё привыкать, что у Джеймса теперь будут свидания. Наедине, без них всех. И что Эванс теперь в их команде.
– Конечно, друзья, Сохатый! – Сириус улыбнулся как мог искренне. Он ведь любил Джеймса. Как брата. Как друга. Именно так. – Лучшие друзья!
Он был его тенью.