Тень для Великого

Глава 1. Килли.

– Хватай мешок Килли и неси его сюды – голос старого Илена вывел меня из мыслей, где вновь и вновь я

прокручивала вчерашнее свидание с Маликом, сыном деревенского пекаря.

Но расслабляться было некогда! Подставляя спину и придерживая обеими руками мешок с шкурами, я потащила его в мастерскую.

Работа в скорняцкой была не простой, чаще грязной и в большинстве своём тяжёлой, но мне она нравилась.

Ещё седьмицу назад, я жила в деревне Лоава, что у подножия горы Гистрю и занималась матушкиным хозяйством. Вставала спозаранку, выгоняла кранов из загонов пастись и бродить до заката и шла к другой живности. Многоногие шерри, издавали из своих сотов приветственные вопли, предвкушая еду. Я погладила по бородавчатым головам каждого, собрав полную корзину яиц и унесла в "темную", наш подвальчик, вырытый прямо в земле.

Матушка к тому времени, чаще всего уже уезжала с Мерти на рынок, торговать. Я же оставалась готовить завтрак, а заодно и обед.

Отец просыпался резко, стоило только тихо позвать его по имени. Он открывал глаза и подскакивал за один миг.

Маленького братца, которому было всего шесть циклов, приходилось будить долго. Он любил поспать и прятался под одеялами да подушками, хныкая и не желая подыматься.

Когда все были накормлены и отец с малым отправлялись в храм или в поле, я убрав за ними со стола, уходила проверять кранов.

Это было моё любимое время. Пару часов спокойного блуждания по пастбищу и сбор драгоценных чешуек, которые регулярно скидывали животные.

Краны – существа магические, у кого попало не приживаются и тем более не одаривают своими благами:шерстью, чешуёй, наростами и потомством. В нашей семье краны появились пять циклов назад.

Эдох был настоящий красавец: серебристая чешуя на лапах и морде, длинный черный мех на вытянутом, массивном теле, узорчатые наросты на хвосте и голове. Я помнила его немного, он распался на трёх новых кранов когда мне было двенадцать и теперь в загоне красовались: север, запад и восток. Север был моим любимчиком и даже позволял прокатится на нем. Ездовыми они правда не стали, в нашей деревне не было укротителя кранов.

По меркам здешних селян, наша семья считалась довольно обеспеченной. Помимо кранов у нас имелся большой земельный удел, за добровым лесом. К тому же наш дом, состоял из трёх спален, кухни и встречной. В то время как у большинства поселян в домах, всё жилище имело лишь одну общую спальню! Всего у нас имелось вдоволь и про запас! Однако матушка была очень экономной хозяйкой и пайки отрезала скромные. Правда мужчинам с собой в поле складывала добротный обед, а вот мне выделялся минимум, от чего я была до жути худой и почти всегда голодной.

Когда я уходила на пастбище, поить и подкармливать кранов, мать давала мне с собой корзину, собирать ягоды или лекарственные травы. Она не любила чтобы я тратила время в ленности и старалась наполнить работой, каждую минуту моего существования.

Отец же раньше совершенно не обращавший на меня внимания, словно я ему не родная, в последнее время вдруг несказанно ко мне подобрел. Стал здороваться по имени, улыбаться так по доброму, с искринками в глазах. Угощать, пока матушка не видит вкусностями, да обещать гостинцев, после ярмарки. Такие перемены вызывали во мне неясное чувство тревоги и подступающей беды.

Перемены никогда не сулили ничего хорошего.

Мерти, сводный брат по отцу, был старше всего на год, но ненавидел меня больше всех на свете. Раньше просто обзывался или мог пихнуть проходя мимо. Сейчас же, видя доброе отношение отца, он хватал за волосы и тащил в встречную, чтобы там шипящей змеёй поклясться убить меня на пастбище и закопать под добровым деревом. А ещё он больно бил ногой пониже колен заставляя падать, словно подкошенная.

Я не боялась, привыкла к его издевательствам, да знала что никто не заступится. Ему надоест моё молчание, он и отпустит. Мерти и других задирал. Соседских детей, что помладше. Но те плакали и трепыхались, а брат ухмылялся во всю свою канапатую рожу и было видно, что измываться над слабыми, доставляет ему удовольствие.

Но пришел день, когда мой брат просто обезумел.

Это случилось третьего числа лета.

Стирала я тогда у реки, что находилась за нашим домом. Чтобы тяжёлая юбка не намокла и не утянула в реку, заткнула подол за пояс, оголив худые ноги чуть выше колен. Так делали все женщины нашего села из покон веков.

Обычно мы стирали в богинин день, что был каждым шестым в седьмице и на реке было много женщин и девушек. И хоть сегодня был пятый день, мать погнала меня стирать стенные ткани, что устилали стены в её с отцом комнате. Я удивилась, но не обмолвилась и словом. С матушкой вообще спорить было чревато, надает затрещин, да лишит и так скудного обеда. А то и ужина.

На реке я была одна и уже осталось сполоснуть последнее полотнище, когда кто – то толкнул меня с мостика в реку. Я мигом ушла под воду и с испуга выпустила кусок ткани. Плавать слава Чану умела и спустя пару минут вышла на берег, тяжело дыша. Там, широко расставив ноги стоял старший брат и с презрением смотрел на меня.

– Ты ополоумел? Кусок ткани утонул! Матушка меня прибьет. – расстроено выкрикнул я.

– Так тебе и надо мерзкая ты дура, – заорал он, бешено вращая мутными, бурыми глазами.

Я стояла и пыталась что есть силы отжать воду из подола платья, заодно опуская его .

– Я скажу ей, что это всё из-за тебя. – кинула я ему неприязненно.

Вот знала, что не стоило мне этого делать. Мерти мигом озверел и кинулся на меня с кулаками. Он успел ударить меня в живот, но из за мокрой одежды удар получился смазанным . Однако я повалилась на песок. И тут он прыгнул на меня, заваливая на землю. Внезапно в яростной вспышке гнева, он схватил двумя руками лиф моего платья и дёрнул изо все сил в разные стороны, разом лишая всех пуговиц. С громким треском разорвалась слишком ветхая ткань. Под платьем на мне была лишь мокрая рубашка и братец вдруг затрясся как в лихорадке и схватил своей лапой мою грудь, больно ее сжимая. Дальше случилось несколько вещей. Мерти попытался поцеловать меня своим слюнявым ртом и я дико забилась, чувствую как сжимают горло пальцы второй его руки . В то же время я, своей правой конечностью нащупала большой камень и ощутимо стукнула придурка по голове. Он взвыл и отпрянул. А я кинулась бежать со всех ног.