Тени

1. Вега. Часть первая

Ей снились дельфины.

Дельфины на городских улицах.

Асфальт пустынных тротуаров и шоссе обратился в кристально голубую водную гладь, над которой ввысь взмывали легкие дельфиньи тела, рассекая сгущающуюся темноту. Казалось, город скорбит: плачет крупным дождем, нервничает, остервенело обрывая ветром листву с деревьев. Тревожные алые отсветы на стенах зданий казались болезненными кровавыми ранами.

Необъяснимая тоска сжимала ее сердце. Но грусть прогоняли прочь дельфины. С ними ей было не страшно.

А потом дождь кончился. Видимо, кто-то перестал грустить.

Она запрокинула голову, отчаянно пытаясь найти просвет в пелене черных туч — и поняла, что просыпается. Только отголоски незнакомой мелодии и обрывки слов тянулись за ней вслед — из сна в реальность… 

Кэт распахнула глаза и сразу же увидела солнечных зайчиков на потолке. Свет, который она искала во сне, был здесь, в ее залитой солнцем комнате. Приснившаяся тоска стремительно таяла в сиянии дня. А вот слова оставались. Девушка стремительно соскочила с постели и метнулась к письменному столу, где неуловимого вдохновения терпеливо дожидались блокнот и ручка.

Быстрой, легкой рукой Кэт набросала обрывистые строчки — все, что успела запомнить. Бесхитростные строчки сплетались с отголосками мягкой, минорной мелодии и обретали необъяснимую проникновенность. Слова звучали в памяти едва слышным сокровенным, мистическим шепотом. А клавишные аккорды рассыпались капелью, были чуткими, как осторожные шаги на цыпочках по струне, натянутой над бездной…  Видимо, скоро родится новая песня. 

— Хорошо бы, а то я давно ничего нового не писала, — в предвкушении улыбнулась Кэт и уже без спешки сладко потянулась, сбрасывая с себя остатки сонной неги.

Что может быть лучше погожего выходного дня? Только погожий выходной день, в котором тебя ждет несколько приятных встреч с дорогими сердцу людьми. Правда, мысль о предстоящем нелегком разговоре с друзьями несколько омрачила радость Кэт. Поэтому, вместо того чтобы плестись в ванную, сшибая дверные косяки, она сначала подошла к окну, пытаясь отвлечься от тревог и полюбоваться первым днем осени.

Улицы в это время уже напоминали муравейник. Сосредоточенные прохожие торопились по своим делам так рьяно, как будто наступил последний день их суетной жизни. По крайней мере, так казалось с высоты шестого этажа. А солнце щедро разливало по городу свое лучистое золото — необыкновенно яркое, никем по достоинству неоцененное. Кэт протянула к нему руки и ощутила ласковое тепло на своем сонном теле.

— Глупые, глупые люди, — с улыбкой пробормотала девушка. – Как можно не замечать таких простых радостей? — Она поежилась от приятных мурашек, пробежавших по коже, и сказала самой себе: — Ладно, с солнечные ванны будем считать оконченными.

Контрастный душ, торопливый завтрак на скорую руку, недопитая и до половины чашка кофе — и вот Кэт уже расположилась на пороге распахнутого балкона с гитарой в руках. Это был старый и совершенно разбитый инструмент, переживший не одну «войну» с местной великовозрастной шпаной. Но за все это время гитара стала такой родной, что ее не могла заменить никакая новая, даже самая навороченная модель.

Перебирая чуткими пальцами струны, Кэт пыталась вспомнить приснившуюся ей музыку. Раз за разом она пропевала утренние, наспех записанные строчки на разные лады, пока не вспомнила ту самую мелодию из сновидения. Тогда рядом со словами в блокноте появились аккорды, а Кэт еще заметнее воодушевилась. Значит, скорее всего, на концерте в следующие выходные уже можно будет представить слушателям новое творение. Когда есть музыка и начало текста, дописать еще пару куплетов не составит труда…  

Вдруг на кухне загремела посуда. Кэт оторвалась от своих раздумий и вскочила на ноги.

— О, черт, Шкет! – крикнула она, побежав на грохот. — Ты, маленький засранец! И чего тебе не живется спокойно в этой квартире? – продолжала девушка грозным голосом. — Если тебе здесь тесно или скучно, меня не затруднит открыть тебе дверь на улицу!

Котенок поспешно спрятался под мойку. Его стараниями посуда была разбросана по всему полу, пара тарелок и чашек разбились.

— И как ты, такой мелкий хулиган, смог опрокинуть посудницу? Что ты на ней потерял? — ворчливо продолжала хозяйка пушистого шалопая, собирая по всей кухни осколки. Но увидев, как виновато глядит питомец из своего укрытия, не смогла сдержать улыбки и смилостивилась: — Стыдно? Давай, выползай, бестолочь!

Возможно, котенку все же пришлось бы выслушать нравоучительные наставления, но Кэт отвлек телефонный звонок.

— Привет, подруга, – прозвучал в трубке голос, в котором можно было уловить виноватые нотки.

«И после всего, что было, она еще мне звонит!» – раздраженно подумала Кэт и поздоровалась в ответ как можно более холодно.

— Слушай, ты извини меня. Я знаю, что когда лучшая подруга не хранит секреты и молотит языком, как базарная бабка, за это можно бить по лицу. Мне, честно, очень жаль. Может, забудем? Как ребенку хочется прохныкать: «Я больше не буду».