Теперь ты моя

Пролог

— Яна, вернись! — закричала мама, следуя за мной по ступеням.

Я бежала по ступеням, не веря, что это происходит со мной. Она же не может так поступить с родной дочерью? Не может же?

— Яна, немедленно остановись и вернись в кабинет отца. Он не договорил!

Я резко развернулась и одарила маму гневным взглядом:

— Я не собираюсь плясать под вашу дудку. Мы живем в современном мире, где девушки имеют право на выбор! Тебе ли этого не знать, мама?

— Я тоже, знаешь ли, выходила замуж не в средневековье, и ничего, стерпелось, слюбилось. Не делай из мухи слона.

Я склонила голову и едва улыбнулась, выражая через улыбку свою боль.

— Как ты можешь так говорить? Ты хочешь отдать меня замуж за нелюбимого, прекрасно зная, что у меня есть мужчина.

— Который опасен для тебя. Ты не понимаешь, что Давид просто приведет тебя к гибели. У него слишком небезопасный бизнес.

— Давид любит меня, а я люблю его, и он не допустит того, чтобы мне навредили.

Следом за мамой по лестнице поднялся отец. Он был в гневе. Плотно сжатая челюсть, напряженные желваки и раздувающиеся крылья носа говорили о том, что он едва сдерживается. И будь я сыном, а не дочерью, он бы давно меня ударил.

— Телефон! — приказным тоном произнес он, протягивая руку.

Я покачала головой.

— Я не сделаю этого.

— Телефон отдала сюда.

— Нет. И я не выйду замуж за Рустама.

— Тебя никто спрашивать не будет, — зло прорычал отец, и я заметила, что его глаза начали наливаться кровью.

— Я не девственница! Понял?

Он резко перехватил меня за руки, скрутил их, а мама, воспользовавшись моментом, вытащила из кармана джинсов мой телефон.

— Нет, отдай мне его!

В следующую секунду отец затолкал меня в мою комнату и запер дверь на ключ.

— Вы что делаете? Выпустите! Мама! Папа! Прекратите. Это же ненормально — так поступать с родной дочерью. Я люблю другого человека. И я не хочу выходить замуж за Рустама!

Я принялась стучать кулаками по двери, дергать ручку, бить ногой по косяку, но все безуспешно. Они меня словно не слышали. И лишь когда я, обессиленная и отчаянная, опустилась на пол, дрожа и всхлипывая от обиды, услышала наконец‐то голос мамы.

Сухой и холодный.

— Посиди до завтра. А мы пока подумаем, как объяснить Рустаму, что наш товар оказался испорченный.