Теперь я дома...

Яркие лучи тёплого весеннего солнца, отражались в спокойной глади воды, слепили глаза. По безоблачному небу весело носились птицы, не замечая маленькую фигурку девушки в синем платье.

Она приходит сюда уже четыре дня. Каждый раз выжидающе вглядывается в горизонт. Туда, куда убегает торопливая река. Она ждала его, ведь он обещал ей вернуться. Вернуться во что бы то ни стало.

4 года назад он шагнул на палубу небольшого катера. Были и другие мужчины, которые тоже уходили. Они улыбались, шутливо ругали жён и матерей за их слёзы, обнимали детей. Наверное, им было страшно, но они этого не показывали ради тех, кого любили. Катер уплыл на восток, его сменило томительное ожидание.

Потом были письма, сложенные треугольником. Писали всегда о каких-то мелочах. О погоде, о песнях, о товарищах. О немцах и положении Красной армии всего пара скупых строчек.

Приход почтальона ждали и боялись одновременно. Боялись того, что долгожданный треугольник сменится обыкновенным маленьким конвертом, а в нем листок, в народе названный похоронкой. Каждый дом, каждую семью нашей небольшой деревни кто-то покинул. Все хорошо знали друг друга. Но когда появлялась похоронка, внутри что-то болезненно обрывалось, а в воздухе безмолвные безответные вопросы “почему”. Маленькая беда оставляла неизгладимый след в душе каждого из нас.

А каждое письмо было праздником. Дрожащие карандашные строки грели сердце, вселяли в нас надежду. Их читали вслух и по нескольку раз. Читали пока слова не начнут стираться. Пока не придет новая весть. Их берегли, хранили. Письма были самой ценной вещью в доме.

Назойливые слепни кусали ее ноги, а она, не замечая их, всё ждала. Неужели всё было напрасно? Вдруг он затерялся на поле битвы среди других солдат? Пал, никем не опознанный. Нет! Этого быть не могло! Ведь он обещал…

Когда мужчины ушли, всё, переменилось. Женщины ранним утром выходили в поле, чтобы работать, изготовлять хлеб. Она не заметила, как успела повзрослеть в свои одиннадцать лет: руки загрубели от постоянной работы, в глазах появилась совсем не детская серьёзность. Было трудно, но она знала ему гораздо сложнее. И ради него, ради других таких же как он, она должна справиться.

Мама приходила домой поздним вечером. Иногда, несмотря на смертельную усталость она садилась у кровати дочери и пела. Пела, о чем –то хорошем, добром. Пела так, что сразу забывалось о войне, о всех горестях и трудностях. Она видела, как по лицу матери катились редкие слёзы, плакала сама. Тихо, в подушку, чтобы она не слышала. Не расстраивалась еще больше.

Солнце медленно катилось к закату. Небо окрашивалось в розовые и красные тона. Неужели ещё один день позади? Она чувствовала горестную обиду на него за то, что он так задерживается. Хоть и знала, что его вины в этом нет.

Когда почтальон пришёл в последний раз, был такой же солнечный весенний день. Он, обычно спокойный, был радостно возбуждён. Красное мокрое лицо говорило о том, что он торопился.

-Всё, товарищи! Кончилась война!

И тишина. Никто не мог поверить. Свершилось! Свершилось!

Все эти годы показались одним страшным сном, который закончился. Ушёл, испугавшись солнечных лучей. Еще свежи были в их памяти воспоминания о том, как взрывалось небо, как приходили солдаты в чужой форме, как убивали ни в чем неповинных людей. А сейчас страх начал отступать. Прошедшие годы казались всего лишь дурным сном, который начал отступать, испугавшись утра.

С того дня она начала приходить сюда, откуда он ушёл.

Маленькая чёрная точка вдруг показалась на горизонте. Через несколько минут она различила небольшую трубу, из которой вырывался дым. Громки гудки напугали стайку чаек, которая сразу же взметнулась в небо. Это был катер!

Время словно застыло. Неожиданно ей показалось, что катер не тот или плывёт мимо. Четыре года казались сейчас лишь мгновением в сравнении с несколькими минутами.

Она вскочила на ноги, напряжённо всматривалась вдаль, стараясь не упустить его движений. В голове мелькнула мысль: «надо позвать маму». Нет. Если она не успеет вернуться вовремя? Нет уж. Лучше будет ждать.

Вот она смогла различить красную надпись “СОЮЗ” на борту катера и пассажиров на нем. Еще немного и волны начали облизывать песчаный берег.

Столько раз она представила, как встретит его, что скажет ему, как он обнимет и поцелует её. Думалось ей, она сразу узнаёт его, подбежит и радостно так воскликнет: «Папочка, я ждала тебя!» И это всё сейчас наяву. Сейчас она увидит его. После стольких лет ожиданий.

Мужчина в старом свитере первый спрыгнул на небольшой причал. Привязал длинные канаты. Она мысленно торопила его. И наконец всё было кончено: пассажиры ступили на землю. Она жадно вглядывалась в каждое лицо. Их было намного меньше, чем тогда, когда они уходили. Но где же он?

Она вдруг испугалась его тут нет. Но потом заметила. Тёмные волосы съела седина, на лице появились морщины. Он постарел. Но глаза… Всё те же добрые карие глаза, наполненные теперь тихой грустью, искали кого-то в толпе.

Она побежала к нему.

-Папа! – вырвалось у нее, и она обняла его, крепко прижалась, пряча слёзы, так неожиданно появившиеся в её глазах. Жесткая ткани болезненно тёрла лицо, но это уже было неважно. Он был рядом, такой теплый и живой.

-Лена, родная моя, перестань плакать, -он обнимал дочь, гладил по чёрным волосам, -теперь всё будет хорошо, теперь я дома