Терапия

Терапия

Друзья!!!

С праздником всех мужчин, защитников наших, наших героев!!!

Это небольшой подарок, и, кто невидел визуал в моем вчерашнем блоге, дублирую сюда)))

Наслаждайтесь маленьким, но горячим кусочком счастья))))

— Чья ты девочка? — грубые пальцы резко подхватывают под грудь, дергая на себя, прижимая к торсу так, чтоб угол проникновения изменился, стал резче.
От этого у Лиз перехватывает в очередной раз дыхание, и ответить она не может.
— Ну? Не слышу! Чья девочка? — мужчина движется неторопливо, но основательно и сильно, касается губами шеи, ощутимо прикусывая тонкую кожу, специально так, чтоб остался красный след. Все, как он любит.
Лиз задыхается, стонет громко и протяжно, не в силах вообще воспринимать слова. Ей надо, чтоб он продолжал, ей надо, чтоб он не останавливался.
— Третий раз не спрошу, поняла? — он ударяет внутрь так, что клацают зубы.
Старый прочный дубовый стол, доставшийся Лиз от предшественника, стол, который трое сильных мужчин еле перетащили к окну, скрипит и трясется так, словно это ширпотреб из Икеа. - Ну, блядь?
— Твоя, - хрипит девушка из последних сил, понимая, что если не ответит так, как он хочет, то он разозлится. И накажет. — Твоя.
— Правильно, — одобрительно рычит Грег, перехватывая одной рукой ей горло, сжимая, контролируя каждый вздох, и еще крепче, еще сильнее притягивая к себе, двигаясь в уже совершенно диком, сумасшедшем ритме, выбивающем из Лиз не стоны даже, а крики, — правильно, моя, только моя.
Лиз непослушными пальцами царапает его руку, пытаясь получить хоть глоток воздуха, но мужчина неумолим. Он стягивает железные пальцы сильно и плавно, нанизывая девушку на себя, как бабочку на иглу.
— Грег, Грег, — хрипло шепчет она, не сумев больше ничего сказать, но этого и не надо. Мужчина чуть отпускает горло, чтоб она смогла вздохнуть, но потом опять перекрывает доступ кислорода.
— А это за то, что долго думала, блядь, — хрипит он ей на ухо, вгрызается в плечо, и Лиз, не выдерживая напряжения, этой дикой смеси боли и наслаждения, бьется в его руках, закидывает тонкие кисти на крепкую шею мужчины, выгибается и кричит, кричит так, что Грег вынужден отпустить горло и закрыть ей рот.
Он сам уже на грани, ловит телом последние ее оргазменные сокращения, и кончает, не выпуская ее из рук, насаживая так, что, кажется, разорвет сейчас.
Потом, чуть отдышавшись, разворачивает девушку к себе, нежно целует место укуса, уже наливающееся багровым, поправляет выбившиеся  из строгой прически пряди.
Лиз с трудом может стоять, опираясь на стол, машинально застегивая блузку, не глядя на него.
— Ты говорила, у тебя там конференция какая-то, — говорит Грег, отходя к окну, чтоб прикурить.
— Что? А… Да, да… — растерянно отвечает Лиз, глядя на часы. — Совещание с начальником базы.
Грег оборачивается, режет ее прищуренным прозрачным взглядом.
— Это с генералом что ли? И кто еще будет?
— А в чем дело? — Лиз знаком этот тон, он ничего хорошего не предвещает, надо защищаться. Вот только стратегию она выбрала неверную.
Грег оказывается рядом в секунду, близко, очень близко. Прижимает опять к многострадальному столу, лезет лапищей под юбку, между ног.
— Порву щас тряпку эту, и никуда, нахер, не пойдешь, ясно? — Он глядит зло и яростно, глаза становятся совсем светлыми, бешеными.
Лиз уже видела, что с ним творится, когда он ревнует. Ей не хочется испытать это на себе снова. Может быть, лишь чуть-чуть…
— Там еще куча народу будет, ты что… — сдается она, не решаясь с ним бороться. Ведь в самом деле порвет юбку, и даже домой тогда не в чем идти будет.
— Лиззи… если узнаю, что ты с ним спишь… - Грег не продолжает, только больно сжимает в пальцах уже нащупанный им клитор, так, что девушка непроизвольно вскрикивает, пытаясь отстраниться.
Но мужчина другой рукой опять прижимает ее к себе, пальцы его уже внутри, он двигает ими, имитируя секс, заставляя опять непризвольно выгибаться и стонать, затем вытаскивает их с влажным хлюпом и кладет в послушно приоткрытый рот.
— Вот так… И не смей полоскать рот, поняла меня. Я хочу, чтоб ты меня чувствовала все то время, что будешь у генерала сидеть.
Лиз кивает, понятливо облизывая пальцы, запуская руки под расстегнутую форменную рубашку Грега, с удовольствием проводя ладошками по потной мускулистой груди.
Грег ощутимо вздрагивает:
— Че, второй заход? Я так-то не против, но вот генерал рискует не дождаться…

Лиз вздыхает, отталкивает его легонько, соскакивает со стола, приводя себя в порядок, разыскивая разбросанные по разным углам кабинета туфли.
Грег, уже застегнувшись и найдя фуражку, смотрит на нее, потом ловит за локоть, притягивает к себе:
— Ну че, доктор, до завтра?
Лиз смотрит в его глаза:
— Да, да, завтра, как обычно…
Грег проводит пальцами по припухшим губам девушки, разворачивается и выходит, надевая по пути фуражку.
Завтра в семнадцать ноль-ноль у него опять сеанс терапии по управлению гневом.
Всего десять сеансов. Восемь уже было.
Очень продуктивная терапия. После и в самом деле не хочется…эээээ…. гневаться.
Грег припомнил первый сеанс, когда все и началось.
Он тогда сидел, разглядывая сидящую напротив куколку в строгом прикиде, слишком молоденькую для доктора психологии, для этой должности, и лениво перебирал в уме имена начальства базы, гадая, кому же она так отсосала, чтоб заполучить это сладкое местечко. И по всему выходило, что, либо какому-то чину из министерства, либо генералу, начальнику базы.
В голове очень легко возникла картинка, как она стонет под этим бегемотом, как изгибается тонкое тело, как закатываются серые лучистые глаза…
И внезапно такая злость взяла, что еле сдержался. В этот момент он понял, что и без терапии прекрасно может управлять собой, управлять своим гневом, не прав этот мудак, его начальник, что отправил сюда в приказном порядке.
Хотя… Не будь этого, так и не узнал бы, что за чудо пушистое тут обитает.
Грег, особо не вслушиваясь в ее слова, медленно, тягуче скользил взглядом по ее ладной тоненькой фигурке, бедрам, обтянутым белым форменным халатиком, круглым коленкам, маленьким ступням, упакованным в черные туфельки.
Представлял себе, как он закинет эти ножки себе на плечи, как разорвет нахрен этот халатик, как залезет пальцами в самую сокровенную душистую мякоть… Как вопьется в эти упрямо поджатые губки, вгрызется в податливое горло…