Тест на отцовство

Тест на отцовство

С Сережкой мы никогда не были закадычными друзьями. Просто партнеры по команде. Мы вместе играли в баскетбол. Играли хорошо, слаженно. Но в определенный период времени он вдруг стал играть ниже своего уровня. Я сначала решил, что у него просто спад, какой бывает у каждого спортсмена. Но когда игра его день ото дня становилась все хуже и хуже, тут забеспокоился не только я, но и наш тренер. Он что-то ему говорил, объяснял, показывал. Сережка кивал, но глаза его не преображались, и играл он все также плохо.

В тот вечер мы вместе вышли на улицу после тренировки.

- Серег, что с тобой? – спросил я его. – Меня, конечно, не касается, но ты просто «разваливаешься». Я тебе даже пас толком отдать не могу. Ты совсем не открыт. А раньше только так открывался. Бегал, как заводной. Что случилось?

- Понимаешь, Толян, - ответил он. – Это личное.

- Ну, раз так, - протянул я. – То не говори больше ничего.

Наверно именно эта моя фраза и подстегнула его рассказать.

- Дома проблемы, - сказал он. – Родители разводятся.

- И ты очень переживаешь? Из-за этого все?

- Да не совсем, - отозвался он. – Понимаешь, они ссорились между собой. Много чего наговорили. А потом мать возьми и скажи отцу, что один из нас не его ребенок.

- Один из вас?

- Да, у меня еще младшие брат и сестра есть.

- Ну брата твоего я видел, а сестру нет.

- Она еще в школе учится. Ей шестнадцать.

- Понятно. И теперь ты думаешь, что это ты – не его ребенок?

- Я даже не знаю, что и думать. И никто из нас не знает. Если бы мать взяла свои слова назад, сказала бы, что это все произнесла в порыве злобы, все бы успокоилось. Но она их не забирает. И мы все думаем, что это правда. Либо Женька, либо Катька, либо я от другого мужчины.

- А что, вы знаете этого мужчину?

- Нет. Его знает только мать. Но она не говорит. Мне кажется, она вообще жалеет, что все это сказала. А отец очень переживает.

- Да, это тяжелая ситуация. Он собирается что-то предпринять?

- Ты имеешь в виду тест на отцовство?

- Да.

- Не знаю. По-моему, он над этим думает.

Мы помолчали какое-то время, а потом Сережка с горечью произнес:

- Лучше бы она молчала. Для нас всех было бы лучше. Это такое отвратительное чувство.

В тот вечер мы расстались, и каждый пошел своей дорогой. Однако меня не покидала мысль, что следует как-то помочь Сережке. Помочь даже не для того, чтобы он заиграл, как раньше, а чтобы элементарно перестал чахнуть и мучиться. Но, увы, все мои слова поддержки и снисходительное отношение к его провалам в игре мало чем ему помогали. Тогда я решился на отчаянный шаг – влезть не в свое дело.

Сережкин отец, Максим Николаевич, ходил на все его игры с целью морально поддержать сына. Вот и в пятницу он тоже пришел. Перед игрой я «выцепил» его из толпы зрителей и попросил пару минут для разговора.

- Вы простите меня, что я лезу не в свое дело, - начал я. – Я понимаю, меня ваши семейные дела никак не касаются, но Сережа очень переживает…

При последних словах Максим Николаевич напрягся и поправил на носу свои большие очки.

- Так уж вышло, - продолжил я, - что я все знаю… Я хотел вас спросить, вы уже сделали тест на отцовство?

Он посмотрел на меня. По глазам его было видно, что в нем борются два желания. Одно – отшить меня, имея полные на то основания. И второе: попытаться хоть посредством меня помочь Сереже. Второе победило, и он ответил:

- Пока еще нет.

- Но вы хотите его сделать?

- Хочу.

- Зачем? – спросил я.

- Чтобы знать, кто из них не мой.

- Зачем? – задал я тот же вопрос.

- Что значит зачем? – удивился он.

- Ну зачем вам это надо? – спросил я. – Вы уже знаете, что кто-то из троих не от вас. Зачем вам знать его имя?

Он ничего не ответил.

- Ну, послушайте, - продолжил я. – Допустим, вы узнали, кто это. И что вы будете делать дальше?

- В каком смысле? – удивился Максим Николаевич.

- В прямом. Представьте, что вы сделали этот тест, и он указал на кого-то из троих ребят. Что вы будете делать с этим ребенком?

Глаза Максима Николаевича открылись чуть шире.

- Вы собираетесь перестать с ним общаться? Собираетесь выгнать его или перестать его любить?

- Что за глупости ты говоришь? – спросил он. – Они все мои дети! Я не собираюсь ни от кого отказываться и никого выгонять!

- Тогда зачем вам знать его имя? Чтобы в случае конфликта иметь возможность крикнуть этому ребенку «Уходи! Ты не мой! Я тебя знать не желаю!» Для этого? Я понимаю, чужое от сердца оторвать легче, чем свое. Одно дело, ты смотришь на ребенка и понимаешь, что он – наполовину ты, потому что у него половина твоих генов, а другое – когда там нет ничего твоего…