Тестер. Рассказы и повести.

Тестер. Рассказы и повести.

Рожденная в тени

Рассказ от имени Танго Морния, раса: вампир

Часть первая – Мир Тени.

Мне четыре года, и я поймала в ближайших зарослях эртеми. Маленькое пушистое тельце дрожит у меня на руках, а я кормлю его сорванными листьями. Его длинные уши прижаты к телу, а черные глазки-пуговки смотрят настороженно. Он очень быстр, этот любопытный зверек, но я быстрее.

Свет от луны перекрывает чья-то тень, и слышу голос:

– Ты снова кормишь эту ушастую дрянь, Та’? Сверни ему шею наконец!

Большая рука тянется ко мне, пытаясь забрать зверька. Но я не отдам своего единственного друга. Мои руки разжимаются, эртеми удирает в заросли, а я кидаюсь вслед за ним.

– Стой! – говорит тот же голос. – Иди сюда, маленькая зараза!

Я оборачиваюсь, складываю руки в замок и выворачиваю ладони. Меня бросает в пот, сердце колотится как бешеное. Тень приближается, и я выплескиваю всю ту маленькую силу, что есть во мне. Кто-то кричит, мои ноги подкашиваются, и я оседаю на землю, чтобы в тот же миг чьи-то сильные руки подхватили меня.

– Ну вот, ты опять использовала истечение жизни, Та’. Сколько еще тебе говорить, что магия не для маленьких детей, нужно быть крайне осторожной, раз твое сознание стража проснулось так рано.

Меня уносит мать, а я даже не в силах пошевелиться, настолько устала…

Сколько себя помню – сила всегда была во мне, она бурлила тоненьким ручейком, приятно щекоча мой живот изнутри, но стоило отпустить ее на волю, как она волной сметала мое еще слабое тело.

Я всегда была сильной, но не могла пробежать и тысячи шагов. Мама терпеливо мне объясняла, что наша сила, наша скорость, наша способность к мгновенному заживлению любых ран имеет обратную сторону. Ты либо устаешь, либо принимаешь Пищу. Не просто еду, а Пищу. Проще всего было пить кровь еще живого существа, но кровь сама по себе не давала почти ничего. Главное было то, что мы получали вместе с ней, – частичка жизни, та субстанция, которой можно было хоть на время заткнуть вечный голод, испытываемый нашей внутренней сущностью.

Наш родной мир никогда не радовал меня красками – короткий день и длинная ночь в свете трех лун. Вечно плотные, низкие серые облака и такой же темный глухой лес.

Замок нашего гнезда возвышался над озером – чистым, холодным и столь прозрачным, что можно было различить каждый камушек на его дне. Если вокруг озера лес был редким, со светлыми полянками, низкой травой, то чем дальше, тем деревья становились все выше, разлапистей и мрачнее.

В детстве я не боялась ничего. Сила, столь рано проснувшаяся в моем тоненьком тщедушном тельце, кипела и все время норовила выплеснуться наружу. Слушалась я только свою маму, а все остальные, несмотря на разницу в силе, возрасте или размерах, мне были не указ.

Отца я не знала, да и не особенно задумывалась о его существовании, а уж когда мы пришли в мир Альконы, то его мне заменил Авандас, темный маг дроу. А потом он заменил мне всю семью, став и[l1] отцом, и любимым дедом, и даже впоследствии матерью.

В пятнадцать я прошла инициацию силы наравне со всеми птенцами нашего родового гнезда. Вот только дрожащие, одетые лишь в символические набедренные повязки сверстники не были мне ровней. К тому времени я уже взяла свою первую добычу, вкусила настоящей Пищи и отняла жизнь.

Мы стояли в ряд перед огромным костром, дым которого одурял и сводил с ума. Сладковатый, чуть терпкий запаха воскуренных трав должен был помочь всем настроиться на предстоящее действо.

У меня же от него лишь заболела голова.

Из клеток выпустили нашу будущую первую добычу. Двенадцать обнаженных, испуганных и обреченных на смерть людей. Их глаза были пусты, а движения вялы.

Мой рот невольно скривился в брезгливой гримасе, но затем я поняла, что их опоили еще вчера и сейчас они, наверное, даже не понимали, где находятся и что им предстоит.

Но вот им дали еще какое-то питье, и глаза пленников заблестели, они оживились, а некоторые даже начали осматриваться по сторонам. Паренек, лет шестнадцати на вид, вдруг посмотрел мне прямо в глаза.

Я еще не была взрослой, но уже обнажала свои иглы, вонзая их в податливую теплую плоть. Я улыбнулась ему и, подмигнув чуть-чуть, выпустила тонкие жала вторых клыков. От этого зрелища он застыл, судорожно сглотнул и отвернулся. Ворх, ведущий всю церемонию, не преминул отвесить мне крепкий подзатыльник, укоризненно покачав головой.

Барабанный бой нарастал, но при этом все участники действа молчали. Каждый знал свое место и свою роль. Я тоже. Слов не будет, и как только пленники – наша будущая добыча – убегут в лес, барабаны начнут обратный отсчет.

Ворх кинул в огонь новую охапку сухих трав, дым пополз в нашу сторону, и я ощутила тепло внизу живота. Алхимические зелья в сочетании с правильными травками начали действовать и на меня.

Но вот барабаны смолкли, и наш строй сломался. Сначала один, затем другой, а потом уже и все вместе мы медленным шагом двинулись в сторону вечного леса. Но лишь удалившись на сотню шагов, мы перешли на бег.

Это удивительное ощущение полета, когда ты точно знаешь, что быстрее всех, когда ветви деревьев проносятся смазанными тенями, когда ты видишь добычу прежде, чем даже уловил ее запах… Мы бежали – нет, мы беззвучно летели, желая настигнуть и одновременно боясь этого.

Большая поляна, кривой ручей и обломок скалы, как больной зуб, вылезший из земли. Именно здесь мы настигли беглецов. Я неслась первой, значительно опережая своих сородичей, но перед самой поляной резко затормозила, уходя влево, прячась под огромными лапами тысячелетних эворотонов.

Эти деревья жили и росли осень долго, пока тяжесть собственного ствола и ветвей не убивала их. В высоту они достигали пятисот ка, то есть примерно двухсот ростов взрослого вампира.