The Girl

The Girl

Должно быть, здравствуйте?..
Я не знаю, что говорить, как говорить и правильно ли это вовсе. Стоит ли промолчать или лучше кричать во весь голос о происходящем. Звонить в слезах старушке-матери (Крис наверняка обидится на то, что я её так называю) или стоически переносить всё в одиночестве. Умолять о пощаде, о помиловании или же терпеть всё до самого конца, в который я, впрочем, совсем не верю. Просить отпустить, просить забыть или просто сесть и ждать – вот какими вопросами я задаюсь на самом деле уже шестой круг подряд, задаюсь и ненавижу их же. Что лучше: личные обиды или незаконченная история моя? Что хуже: пытка вечностью или Смерть, что приходит каждый раз, взмахивая своей острою косою? Я не знаю, если честно, я совершенно ничего не знаю. Я не знаю, как отсюда выбраться, не знаю, что стоит сделать и как нужно говорить. Я правда ничего не знаю; и это сильнее всего ранит, разрывает изнутри. Во мне будто бы тысячи мелких иголок, через которые пускают яд; или вовсе чего похуже... На самом деле я не придумал никаких сравнений, да и нельзя ни с чем подобное сравнить. Нельзя при всём моём желании, не получается, попросту не получается. Как и не получается до хоть кого-то достучаться, попросить о помощи; я здесь совсем один. Нет, солгал. Я и эта странная девочка в жёлтом дождевике, водителя же я никогда не видел, да и желанием таковым откровенно не горю. Однако… Вы ведь ничего не понимаете, не так ли? Я, на самом деле, тоже, хоть прожил в этом, казалось бы, целую вечность. Или же намного больше.
Имеет ли это хоть какое-то значение? Да вовсе нет.

Должно быть, здравствуйте?..
Меня зовут Эрик и это моя история о том, как я на самом деле умер.
Приготовьтесь к худшему в мире шоу.

***

Это был самый обычный, ничем не примечательный, совсем уж незначительный день. Дождь лил как из ведра, что, впрочем, совсем неудивительно – поздняя осень, как-никак, на дворе, никакого солнца, только тучи и особо сильный ветер. Времени было, насколько я могу вспомнить, кажется, восемь тридцать и я… откровенно проспал учёбу. Первый курс, круглый отличник, и тут таков провал – Крис бы мною не гордилась, совсем наоборот, наверняка бы отругала. Или попыталась лишить связи с отцом, за которую я тогда так сильно цеплялся; не думаю, что подобное особо важно, ведь, так или иначе, факт остаётся фактом. Я проспал. И в спехе начал собираться на учёбу: оделся за всего пару минут, закинул пару тетрадей в свой рюкзак, пару ручек и наушники. Покормил кота, моего красавца-молодца Барона, нацепил часы на левую руку (да, я, увы, левша). И выбежал на улицу, кажется, забыв закрыть дверь.

Впрочем, какая уж теперь разница, если я всё равно не могу вернуться.

Я едва успел добежать до автобусной станции вовремя, но нужный мне автобус всяко упустил – он ушёл ровно за секунду до того, как я туда прибежал. Дождь, отсутствие зонта и нет автобусов; «Отлично, просто совершенство» – подумал тогда я. Подумал и так сильно разозлился, что нет возможности передать подобное словами; я громко ругался бранными словами, пытался закурить (и это всё ещё под дождём!) и от того злился только сильнее. Весь промок, продрог как брошенный всеми щенок, прождал ещё полчаса и тут приехал странный с виду автобус. Дабы Вам было понятнее, я всё же поясню: в нашем небольшом городке Дерри, быть может, Вы слышали о нём, все автобусы окрашены в жёлтый цвет, этот же был чисто красным. И с огромной надписью «3» на лобовом стекле – впрочем, как оказалось, это была табличка, а я дурак слепой. Автобус как раз проходил свой путь через нужную мне улицу, хоть странно, что я его никогда не видел за четыре-то года обучения в моей, да простите за этот моветон, шараге. И я подумал, что грешно упускать подобный шанс и дальше мокнуть под дождём, который за время моего нахождения на улице только усилился. Хотел было зайти в автобус, но меня опередила маленькая девочка, лица которой я не смог разглядеть из-за большого жёлтого капюшона. Она была и правда маленькой, совсем миниатюрной и с таким тонким-тонким голоском, что я не дал бы ей возраст старше пяти лет. А она в свои предположительные пять, облачённая в жёлтый дождевик, уже сама садилась на автобус – точнее только пришла на станцию. Интересно, что было бы, послушай я тогда её…
Наверняка бы остался жив. Какой же я дурак.

Но не об этом речь, не так ли?

— Автобус никуда не идёт, – сказала тогда эта малышка, а я… я просто не предал её словам совершенно никакого значения, пускай подобное заявление меня и насторожило.

По большей степени, конечно же, смутило, но я попросту отмахнулся от подобного и пропустил юную леди вперёд, после зайдя следом и заняв своё место в самом дальнем углу у окна. Люблю, знаете ли, сидеть у окна и наблюдать за прохожими зеваками, которые куда-то спешат, бежат, как и я тогда; но в тот день я не встретил более никого, кроме промелькнувшей тени водителя и этой девочки. Она даже села рядом со мной, резво запрыгнув на соседнее сиденье. Вот только она более ничего не говорила, но это не стало для меня какой-то особенной потерей, так, мелочью, не более того. Меня совсем не напряг тот факт, что водитель совершенно не отражается в зеркалах (это я заметил лишь со второй попытки), что девочка так и не показала своего лица, что с меня почему-то не взяли денег. Тогда я переживал только за то, что пропускаю пару – нет, правда, какой же я был дурак… а сейчас уже ничего нельзя исправить, нельзя и изменить. Только дожидаться чуда и очередной по счёту встречи со старушкой Смертью.

Автобус, так более никого и не дождавшись (нас ехало только двое), закрыл свои двери и отправился на станцию а-1 – именно на этой станции и находится мой забытым Богом университет.

И там же я умер в первый раз.

На самом деле впервые я умер достаточно… нелепо, как по мне. Я то и дело поглядывал на часы, которые показали «4:43» и ни минутой позже, ни минутой раньше. То и дело нервно постукивал кончиками пальцев по колену, дожидаясь, когда же и без того быстрый (казалось, что он движется со скоростью звука) автобус приедет на мою станцию. И вот – наконец-то, – я дождался, даже успел выйти из автобуса и, чёрт бы меня побрал, решил напоследок взглянуть на ту самую девочку в жёлтом дождевике, уж больно она мне понравилась.
Не заметил, как из-за угла вылетает дорогущая иномарка, слишком поздно заметил свет фар в этом тумане (откуда он взялся, я понятия не имел, но факт от этого не изменился). И был сбит каким-то мудаком на его белом Порше. Врезался в какой-то знак и потерял сознание; единственное, что я точно запомнил с того момента: моя кровь была буквально везде. И это было адски больно.