The Литергофф

ПЛЕЧИКИ

Автор: Лариса Шубникова

Льву Моисеевичу Гурвицу повезло! Нет, вы не поняли, ему повезло впервые за всю его не очень долгую, но уже надоевшую жизнь. Спросите, в чем именно повезло порядочному человеку? Таки можно и ответить – он получил плохую работу с хорошими последствиями. Наверно вам интересно узнать, как такое может быть? Охотно верю. Вот и единственному другу Льва Моисеевича тоже очень хотелось узнать.

Лёвушка, а именно так называл его лучший друг Давид, решился на разговор, спустя два месяца после трудоустройства. И верьте, решение это далось ему с трудом, а что еще хуже – с некоторым стыдом и умеренным раскаянием с ноткой удовлетворенности.

– Лёвушка, ну что ты мнешься, как я не знаю где? – Давид улыбался, оглядывая стены уютнейшего кафе столицы.

– Дава, прекрати. Откуда слово это дурацкое – мнешься? – мямлил Лев Моисеевич. – Я не люблю мятого, ты ведь знаешь, Дава.

Таки-да, о том, что Гурвиц не выносил расхлябанности, знали все. Привитая мамой исключительная аккуратность в одежде и домашнем хозяйстве, выгодно отличала Льва Моисеевича от его сверстников, и именно тех, кто не успел жениться к тридцати семи годам, как и сам Лёвушка.

– Все, все, я понял, – поднял руки Давид. – Так что у тебя? Ты, вижу, здоров, даже похудел. Что-то стряслось с мамой?

– С мамой?! Дава, даже думать о таком не смей.

– Да ни боже мой. Новая машина сломалась? Лёвушка, не томи, я уже начал потеть от любопытства, – солгал Давид и с удовольствием сделал глоток горячего чая.

Лев Моисеевич завздыхал, как-то поник, но решился:

– Давид, я конченый человек. Я бессовестный.

– И что тебя так пугает? Все мы конченые в каком-то смысле. А отсутствие совести не мешает хорошо жить, я бы даже сказал, помогает.

– Твоя ирония скучна, – попытался спорить Левушка.

– Она-таки лучше, чем твоя, – Дава уверенно кивнул.

– Давид, я нашел работу.

– Я знаю, и что?

– Работа плохая.

– А что ты ждал от страхового агентства? Что тебя сразу сделают его директором? Или владельцем? Агент не самое плохое, что случалось с тобой.

– Дава, я уже не агент, а начальник отдела, – почему-то печально сказал Лёвушка.

– Прости, что? – Дава едва не поперхнулся чаем. – Как ты сказал? Начальник? Ты?

– Я, Давид, я. Что тебя так удивляет? За последние два месяца я один принес прибыли больше, чем весь отдел. Купил новую машину себе и шубу маме.

– А почему ты такой печальный? Тебе повезло, Лёва!

– Я хочу уволиться.

– Зачем? Почему?

Глаза Давида напомнили Льву Моисеевичу о ленивцах.

– Дава, я продавал не страховки, а себя. Нет, я продавал страховки, но только покупали их по иной причине.

Странное заявление Льва Моисеевича заставило Давида отодвинуть от себя чашку с чаем, позвать официанта и заказать графинчик. Своевременное решение, надо сказать; ароматный коньяк согрел желудки и развязал языки.

– Мой первый выезд к клиенту на дом, Дава, я никогда не забуду. Нет, не перебивай меня, иначе я никогда не расскажу! – раскрасневшийся начальник отдела страхового агентства чуточку обнаглел и даже стукнул кулаком по столу. – Клиент – Лидия Михайловна Рыбочкина. Она хотела застраховать свою жизнь, и я-таки ее понимаю. Управлять кладбищем, это я тебе скажу, та еще радость. Да и постоянное напоминание о …

– Давай не будем о грустном, – уныло попросил лысеющий и стареющий Давид.

– Да, пожалуй. Так вот, дама обеспеченная, но одинокая, – сказал Лёвушка и пристально посмотрел на друга.

Тот оценил ударение на слове «одинокая», видимо, сделал вывод и улыбнулся понимающе.

– Что? Что за ухмылка? Поверь, я не хотел! Но она-таки была очень убедительна! – Лёвушка оправдывался, как умел. – И сильна! Дава, ты бы видел ее. Это монумент из советских времен. Я сдался. А как иначе? Только попросил дать мне плечики для рубашки и брюк. Ты ведь знаешь, я не терплю мятой одежды.

Дава понятливо кивнул и задал резонный вопрос:

– Она была настолько щедра, что скупила все возможные страховки?

– Да, именно так. Но все еще хуже, Давид. Она была настолько щедра, что пригласила меня ко всем своим подругам. И я-таки скажу тебе, что каждая из них имеет неплохой капиталец.

Давид выпил еще немного из графинчика, почесал подбородок и снова задал резонный вопрос:

– И чем ты недоволен? В свои тридцать семь ты богат и имеешь успех у женщин. И не надо так смотреть на меня, Лёвушка. Дама с фамилией Рыбочкина не станет предлагать подругам невесть что. Гордись.

– Дава, зачем мне та гордость, если на кону жизнь?! – воскликнул удачливый страховщик. – Я устал, я похудел! Теперь поднимаюсь на пятый этаж бегом и без одышки. Так я долго не протяну.

Давид помедлил с ответом, вновь потянулся к графину, а уже потом объяснил:

– Лёвушка, ты руководитель. Зачем самому навещать клиентов? В твоем случае клиенток.

Грувиц был всего лишь неудачником, но никак не дураком.

– Хочешь сказать, что…

– Да, именно это я и хочу сказать.

После этого «сказать» друзья заказали еще один графинчик и обсудили создавшуюся ситуацию. Они быстро составили план, неплохой, между прочим, проанализировали ресурсы Лёвушкина отдела на наличие крепких и сговорчивых агентов, прикинули возможную выручку и даже частично успели распределить ее на свои собственные нужды.

Спустя два упоительных часа, оба бизнесмена заказали кофе, решив, что достаточно графинов.

– Дава, осталась только одна проблема и она-таки требует внимания. А если агента вызовет покупатель? Ну, тот самый, который нуждается именно в страховке?

– Все очень просто, Лёвушка, агент будет просить ….плечики. И тот, кто согласится их дать, автоматически переходит в разряд особого клиента.

– Дава, а если кто-нибудь узнает об этом? Нет, ты подумал, что будет со мной и мамой? – Действие графинчика заканчивалось, соответственно и смелость Гурвица испарялась.