The Magic Argument

Глава 1. Происшествие с котлом

Распределяющая шляпа ошиблась, определив ее на Гриффиндор.

Гермионе понадобилось долгих шесть лет и лето в придачу, чтобы это понять. Хотя в глубине души она давно знала. Еще до того, как приключения, а вместе с ними Гарри и Рон, единственные друзья, оставили ее за бортом.

Обучение давалось Гермионе легко. Даже усложненные задания и дополнительная домашняя работа, получить которые помогала Макгонагалл, не меняли дело. Да, они занимали больше времени, но все равно недостаточно.

Гермиона хорошо справлялась с самого начала, а уж когда часов на учебу стало больше и из лучших друзей у нее остались одни только книги — плотно закрепилась в списке лучших.

«Отличная студентка с великолепными результатами», — сказал о ней профессор Дамблдор, вручая кубок лучшего студента четвертый год подряд.

Она улыбалась и все не могла отделаться от мысли, как просто вырваться вперед, если остальные слабее.

Гермиона чувствовала, что она лучшая, и это ее превосходство — нескромное, но такое приятное и заслуженное — передавалось остальным.

Вместо аплодисментов и криков радости, какими бы встретили любого другого гриффиндорца, оказавшегося на этом месте, сокурсники приветствовали ее гробовой тишиной.

— Четвертый год подряд, Грейнджер, серьезно? — спросил тогда Симус Финниган, озвучив то, что мучило сразу всех.

Она только пожала плечами, зная, что любое ее слово, любой жест только сделают хуже. Вызовут ропот и злость, которых она не хотела и боялась где-то глубоко внутри.

За шесть лет жизни бок о бок она так и осталась для всех чужой. Девочкой, что донесла на Гарри Поттера из-за глупой метлы и вмиг потеряла все.

Что ж, пусть так.

Если в «Истории Хогвартса» писали правду и выбор у нее действительно был, Гермионе стоило присоединиться к Когтеврану. Вылепить для себя совсем другую, полную знаний, увлечений и быть может друзей жизнь. Но она ошиблась, выбирала неправильно, а потом снова и снова, пока не оказалась там, где оказалась.

Совсем одна в последний школьный год — желанный и пугающий сразу.

И все же кое-что она способна сделать: например, поговорить с профессором Макгонагалл о дополнительных курсах, которые помогут ей при поступлении. Если анкета на целительский станет чуточку убедительней, Гермиона станет крепче спать по ночам, а это уже немало.

Конечно, анкета уже была хороша — не только по представлениям самой Гермионы, но и со слов учителей, которым она рискнула показать ее в прошлом году — но всегда можно сделать лучше. Ей не хотелось довольствоваться просто хорошим результатом, когда можно рассчитывать на отличный.

Вооружившись сумкой с книгами, свитком с расписанием и брошюрой Академии, Гермиона направилась к кабинету Макгонагалл. Постучала и, дождавшись привычного мелодичного «войдите», несмело прошла внутрь.

Разговор у них вышел долгий, но не такой удачный, как грезилось Гермионе до. Профессор Макгонагалл напоила ее ромашковым чаем и терпеливо выслушала рассказ о скучнейших летних каникулах, самым интересным событием из которых была семейная поездка к двоюродной тете Милдред и ее сыновьям-близнецам.

— Общение с семьей — это важный опыт, мисс Грейнджер, — улыбнулась профессор. — Надеюсь, и после поступления у вас найдется время на общение с близкими.

Гермиона кивнула, представила мать, щебечущую и обнимающую ее при каждом удобном случае, и отца, такого умного, что даже ей со всей магией и чудесами до него далеко, и невольно улыбнулась в ответ.

— Я как раз хотела поговорить с вами о поступлении, — начала она, разворачивая перед профессором Макгонагалл свиток, испещренный пометками из цветных чернил. — Я посмотрела свое расписание и отметила цветом предметы, что больше всего пригодятся при сдаче вступительных экзаменов в Академию. От красного — «жизненно необходимо» до синего — «тоже важно».

Макгонагалл покачала головой скорее одобрительно, чем строго.

— Очень предусмотрительно с вашей стороны.

— Это еще не все, — торопливо добавила Гермиона. — Профессор… могу ли я… Можно мне взять углубленный курс Древних рун и факультатив по Алхимии в этом году?

Макгонагалл внимательно посмотрела на нее. С сочувствием или Гермионе только показалось?

Блеснули стекла очков.

— Боюсь, у вас никак не получится посетить все занятия сразу, — сказала она наконец. — Для поступления вполне хватит тех предметов, что я внесла в ваше расписание. Мы не можем снова рисковать здоровьем студентов, пусть и в угоду самому ценному ресурсу, что можем им дать — знаниям. Надеюсь, вы меня понимаете.

Гермиона нервно разгладила край свитка с расписанием и едва его не оторвала, но взгляд от лица профессора отвести не смогла.

Сдаваться быстро было не в ее правилах, они обе прекрасно это знали.

Гермиона решила, что тот случай на третьем курсе забыт и похоронен, но, как видно, Макгонагалл винила себя до сих пор — за то, что дала Гермионе маховик, и та, потеряв друзей и чувство времени — буквально — попала в Больничное крыло с переутомлением и нервным срывом.

Профессор навестила ее тогда и строго-настрого запретила пользоваться маховиком впредь. Правда, назад его не забрала. Даже в день, когда Министерство решило уничтожить все оставшиеся, не потребовала его назад. Гермиона не знала, почему так, но послушно оставила его при себе и ни разу не воспользовалась. Спрятала промеж ярких носков, когда-то давно, в другой счастливой жизни подаренных миссис Уизли на Рождество, и постаралась забыть и о том, и о другом.

Могла ли она теперь воспользоваться маховиком, раз внезапно о нем вспомнила?

Нет, даже теперь не могла. Использовать его — все равно что предать профессора Макгонагалл, единственного человека, что до сих пор относился к ней хорошо, для которого она не была тупой зазнайкой, стукачкой или кем еще. Просто собой.

— Предлагаю компромисс, — смягчилась профессор. — Выберете один из курсов, и мы добавим его в ваше расписание. О втором придется забыть.