Тихий демон Адеш

Глава 1. Речунг

Горы не стадионы, где я удовлетворяю свои амбиции, они — храмы, где я исповедую мою религию.

Анатолий Букреев

Многие новички, которые никогда не отважились бы вступить на мистический путь, не будь они уверены, что их неизменно поддерживает и направляет умственная и мистическая сила ламы, на самом деле все время опирались только на свои собственные силы.

Александра Давид-Неэль. Посвящения и посвященные в Тибете

Не всякий тот, кто с ледорубом, – альпинист.

Лила Хрим. Жнецы кармы

«Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, сколько я тут уже? Тут? Где это тут? Где я? Где все? Что случилось? Я умер? Если долго трубить в трубу, то кто-нибудь обязательно услышит. Лама, лама [1]… Лама Гулу так сказал. А если долго спать, то когда-нибудь обязательно проснешься. Но разве я уснул? Что-то не припомню, чтобы ложился спать. Жесть, я точно умер! Тяжело! Как же тяжело дышать! Раз – вдох, раз – выдох, два – вдох, два – выдох. Так, ладно, хорошо, что я вообще дышу, а раз дышу, то все-таки жив и это хорошие новости, ребята, но я похоронен заживо – да, дела мои не очень. Почему здесь так жарко? И так светло… Блин, что это? Свет в конце тоннеля? Я все-таки умер? Тёма, Пашка, пацаны!» – Алексей Буреев резко вздохнул, вспомнив про друзей, пошевелился и почувствовал, будто миллионы мелких иголок пробиваются сквозь его онемевшую кожу, а сквозь ледяной свод над ним пробивалось солнце. Будто Лёха оказался в суперсовременной и супертесной подводной лодке, нет, скорее в стеклянном гробу, но больше всего это было похоже на полупрозрачную капсулу для путешествий в космосе или между мирами жизни после смерти тела.

Именно так лама Гулу и говорил: «Если ты осознал себя в переходном состоянии от одной жизни к другой, то помни – смерти нет, есть только твой страх повиснуть в неизвестности. Но ты не будешь бояться, если точно узнаешь все стадии перехода заранее». Лама рассказывал о путешествии по пространству Бардо [2].

«Ты увидел свет, значит надо идти на свет, – Алексей пробовал пошевелиться и не мог. – Слишком тяжело для покойника, – подумал он. – Где обещанная легкость и умение проходить сквозь стены?»

Глаза его заледенели и застыли, глядя сухими склерами на бело-голубые стены капсулы. Воздух легко и горячо заходил через воспаленную носоглотку, он не чувствовал тела, но чувствовал его температуру и примерное пятно – очертание себя самого, лежащего под снежным стогом.

«Лавина сошла, точно! Сколько его надо мной? Может стог, а может сноп, – скакали мысли, надолго не задерживаясь ни на чем. – А может я все-таки жив, – внезапно и лихорадочно подумал Алексей. – Но если я жив, это плохо. Придется выбираться отсюда и проходить через асфиксию и боль. И я не выберусь. А все было так хорошо. Я почти умер».

Сердце аритмично стукнуло и снова стало еле слышным. Лёха тихо вздохнул, улыбнулся, вновь ощущая блаженство и невесомость, и с удовольствием и облегчением закрыл глаза, будто держать их открытыми было изнуряющей и долгой тренировкой, а теперь он наконец отдохнет.

И он бы действительно и очень скоро умер, но чья-то невероятно сильная рука, будто с другой планеты, пробила в капсуле брешь, и Алексею пришлось зажмуриться – сквозь его заиндевевшие веки светило полуденное солнце, стоя ровно в зените над остатками лавины, сошедшей на первый высотный лагерь Эвереста с южной стороны 5-го мая 2019-го года в воскресенье, в ноль часов пятнадцать минут по местному времени.

Рука разбивала капсулу и откидывала снег, пока над Алексеем не образовалась внушительная дыра, и тогда рука схватила его и вытащила наружу.

«Я ослепну, – подумал Лёха, не замечая, что говорит это вслух. – А, глаза!» Он закрыл их рукавом, совершив невероятное усилие воли, чтобы пошевелить левой рукой, и потерял сознание.

«Здесь нельзя лежать, ты зажаришься!» – кричал знакомый голос, будто сквозь толщу воды.

«Нечем дышать, какая разница? Вставай уже!» – голос на этот раз был его собственным.

Алексей застонал, перевалился на бок, подтягивая ноги, которых вообще не чувствовал, и приподнялся на локтях, жмурясь и тяжело дыша. Он пробовал осмотреться: вокруг только ослепительная белая долина Молчания, она же – долина Тишины, простиравшаяся на пути от первого высотного лагеря ко второму, и на этот раз полностью оправдывавшая свое название. Никаких следов стоянки шерпов, ушедших вперед из базового лагеря провешивать перила-веревки по маршруту, никаких следов палатки Алексея Буреева и Артёма Соколова, лидеров российской группы альпинистов, ушедших на высоту 5943 метра обустраивать очередную площадку для акклиматизации товарищей. Никаких следов никого и ничего, только сияющая снежная чаша, будто огромная линза, отражающая солнце в зените и оставляющая ожоги на обмороженной лопнувшей коже.

«Плюс радиация, – подумал Лёха, – я облучусь и ослепну, если не выберусь отсюда. Сколько же я пролежал?»

Он вспомнил, что кто-то вытащил его из белой могилы, и он тут не один, и, превозмогая острую боль в глазах, осмотрелся еще раз.

«Это отек мозга, – подумал Алексей, – высота не та, конечно, не зона смерти, но в горах все может быть, даже опытных ребят выносят вперед ногами, плюс неизвестно, сколько я тут провалялся. – Он закашлялся и выплюнул на снег темно-красный комок. – И отек легких», – добавил он.