Кот, его ведьма и проклятый принц

Пролог

Мориэлла, ведьма Тени и Крови, по-хозяйски шагала по замку, и ярость клокотала в груди Аластора.

Слишком открытые вычурные одежды, высокомерный взгляд и тёмные волосы, и даже белая прядь у её лица не делала её похожей на женщин Сферы Трех Звёзд. В этой женщине всего было «слишком», а в особенности чёрной магии, оставляющей гнить любые земли, которых она коснётся. Тьма отпечаталась на самодовольном лице, и Аластор чувствовал, как волоски на его руках становятся дыбом от близости этой женщины.

Ведьма. Ведьма есть ведьма.

Отец радушно развел руками, звякнув полами своего плаща.

− Добро пожаловать в Дом Света, леди Мориэлла, − поприветствовал гостью король, а та даже не кивнула ему в знак уважения. О склонении головы можно было не говорить. Это заставило принца сжать руки в кулаки.

− Перейдем к делу, − холодно произнесла женщина, окинув цепким взглядом залу и прищурившись. Она сделала несколько шагов к трону отца, и Аластор заметил чернильный хвост змеи, мелькнувший в высоком разрезе её платья. Чёрный и обвивающий её бедро прямо над коленом.

− Отбор для моего сына начнётся через несколько дней, − кивнул король, а Аластор внутренне поёжился. Уже не от алого пламени в глазах ведьмы, а от чувства стремительно захлопывающейся за его спиной ловушки. – Договор мы заключим через шесть звёзд, и я буду…

− Завтра.

Женщина оборвала его на полуслове и отдала громкий приказ, подойдя еще ближе. Принц теперь чувствовал исходящий от неё запах благовоний: едва уловимый шалфей почти перебивал аромат сандала и тянулся шлейфом за ведьмой, окружая её дымкой магии. Аластор знал, что в её землях царит вечная тьма, дом обнимают густые туманы, поэтому явно ощутил и запах сырости, будто она могла принести с собой ночь в их земли, полные света.

− Мадам Мориэлла, − попытался встрять Фернис, слуга короля, и Аластор увидел выступившую на его лбу испарину, когда ведьма бросила мимолетный взгляд в его сторону. – Принесите хотя бы клятву!

− Какую же клятву ты ждёшь от меня? – произнесла она таким тоном, что тот мог бы убить Ферниса, если бы не его граничащее с безумием желание жить ради своего короля. Коротышка утёр пот дрожащей рукой и умоляюще посмотрел на своего господина. – Ничтожество, оскверняющее взгляд одним своим видом. – Фернис икнул, и в глазах его расплескались злость и обида, погребая под собой страх.

Внезапно женщина растянула красные губы в улыбке и лениво оглядела массивные своды залы.

− Что же, полагаю, дать клятву до заключения договора будет уместно. Честность прежде всего, − улыбка приобрела черты оскала, и Аластор заскрипел зубами. Честность и ведьма! Она смеет насмехаться над ними, упиваться их слабостью, адово отродье. – Я не причиню вреда никому из жителей Дома Света, с сегодняшнего дня и до конца отбора. Клянусь.

Аластор услышал раскаты грома. Глаза ведьмы сверкнули алым, а гранатовая кровь пролилась из пореза на её пальце.

− Поклянитесь и в том, что не желаете зла королевской семье, − внезапно пробасил отец, и глаза ведьмы сузились. Аластор обернулся, и взгляд его привлёк не заполняющийся кровью надрез на ладони отца, а собирающаяся алая лужица чуть дальше от трона. Воздух возле неё пошёл рябью, но кровь никуда не делась, и это заставило принца нахмуриться. – Что вы здесь лишь по моей просьбе, леди. Или возвращайтесь в Сферу Тени и Крови.

− Я, − женщина высоко задрала подбородок, смерив короля уничижительным взглядом, − клянусь.

Аластору показалось, что он услышал хихиканье где−то под ногами. Лужица крови, образовавшаяся там сама по себе, вспенилась и зашипела, новый раскат грома сотряс зал, а в следующее мгновение неверие отразилось на лице ведьмы, прежде чем её глаза закатились. Она проморгалась, шаря руками по воздуху, словно потеряла зрение, а потом ноги её подкосились.

Аластор заметил загоревшийся глаз белой змеи на шее ведьмы в тот момент, как подхватил женщину в сантиметрах от каменного пола. Он не знал, зачем это сделал. Мир вздохнёт спокойно, если ведьма расшибет голову и не проснётся, никто не станет оплакивать её ни в одной из Сфер. Даже её ковен поднимет кубки в день её погребения.

И всё же Аластор обнаружил себя сжимающим тонкую талию женщины. Что−то внутри него задрожало, а проклятая магия заклубилась в груди, требуя дать ей волю, обжигающим пламенем пронеслась по венам, сжала сердце в тиски и заставила камень в кольце затрещать от давления, а после пойти трещинами. Кончики пальцев закололо так, будто в них впились сотни игл. Аластор сглотнул, огорошенный бурей чувств, что вонзилась в сердце и заставила его биться так сильно и быстро, как еще никогда до этого. Ведьма прокляла его!

И когда она открыла глаза, прозрачно-голубые, без отблесков пламени в глубине, парень едва не зарычал от злости, смотря в её обманчиво−невинное лицо. Ведьма приоткрыла губы и с удивлением посмотрела на его руки, захлопав ресницами. Испуг отразился на её лице, и это заставило Аластора задрожать от ярости и ранее неизвестных ему чувств.