То место

То место

Я и очкарик сели под статуей Ильича. Никто из нас не устал, но сделать небольшой привал было важно, иначе всё могло рассыпаться. Сейчас не мы властны над происходящим, а оно властно над нами. Я задрал голову вверх, разглядывая мириады проплывающий надомной галактик, они закручивались в спирали и видом своим больше походили на картины Ван Гога. В детстве, на двери, ведущей в комнату родителей, висел календарь с работами этого художника, видимо, тогда они мне и запомнились.

Вид на самую красивую фиолетовую галактику закрывала чёрная рука Ильича, обращённая куда-то вдаль, к незримой публике. Пальцы статуи покрыты вековым мхом – символом древности и ненужности, по крайней мере, именно эти качества виделись в моей голове.

- А мы скоро придём? – очкарик шмыгнул носом, его черное пальто куда-то делось, и он весь дрожал.

- Скоро. Пойдём прямо, по этой улице, - я указал туда, куда показывал древний и ненужный Ильич, - поднимемся на холм, а там видно будет.

- А вы уверены, что это там?

Я повёл плечами. Как будто от моей уверенности здесь что-то зависело. Уперся в колени и встал.

- Вы не первый, кого я туда отвожу. Куда бы я ни шёл, мы всегда приходили в то место.

Очкарик встал, на нём появилась серая водолазка. Сейчас он уже походил не на старика, каким виделся мне ранее, а на бледнокожего молодого блондина с очень невыразительным мутным лицом. Мы прошли немного вперёд, я обернулся. На месте Ильича стоял меховой куст, старающийся повторить позу каменной глыбы. У растительности получалось плохо.

- А кого вы проводили раньше? – поинтересовался спутник, выпуская ледяной пар из рта.

- Троих: одноклассника, бывшего соседа и какого-то дальнего родственника. Всех их я когда-то видел лично.

- Странно, а я вас не помню…

Мы вышли на нужную улицу, асфальтированную дорогу перекрывал старый теплопровод, укутанный в стекловату, как в меха. Трубы ржавые, утеплитель грязный. Обойти не получится, придётся перелазить.

- Вы могли быть моим преподавателем, моим боссом, дантистом в поликлинике, или случайным прохожим. Так что, технически, мы могли увидеться где-то.

Ухнув, я прыгнул и оседлал теплопровод, он был холоден. Протянул руку очкарику, и он тоже кое-как взобрался наверх. Мы спрыгнули с обратной стороны и пошли дальше. Слева мне виделся старый банк – самое скучное место, которое я помнил, однажды моя бабушка взяла меня туда с собой, и мне пришлось просидеть в душном унылом здании около трёх часов, что для любого младшеклассника казалось пыткой. Справа ларёк, я ходил в него за журналами и газетами, но его там быть не должно, на самом деле там стояла почта – тоже скучное место, но однажды мой дядя купил мне там игрушечный автомобиль, поэтому всякий раз, когда заходил туда с родителями, я надеялся на подарок. Таким уж я был странным ребёнком…

- А где вы живёте? – очкарик шёл позади, опасливо оглядываясь по сторонам. Он находился не в своей тарелке, он находился в моей, а значит и мои тараканы для него теперь, как свои.

- Сибирь. Железногорск. Сейчас мы в селе неподалёку.

- А я в Праге, в Железногорске ни разу не был, в вашем селе тем-более.

- А в телеке снимались?

- Ну может разок, - кивнул мой спутник.

- Ну вот.

Под ногами захрустело, я панически вздрогнул и вместе со мной задрожало всё в округе: покосились дома, зашатались деревья, заискрились фонари, замерцали галактики, вспыхивая и угасая. Очкарик схватил моё плечо, и я почуял тепло его руки.

«Это всего лишь снег, не пепел… Ещё рано…»

- Почему вы так боитесь того места? – теперь спутник говорил другим голосом, более живым, с акцентом человека, прибывшего издалека, правая часть его лица поплыла, словно бы он поймал инсульт.

- Простите… - меня тормошило, вот-вот и вытолкнет. - Давайте сделаем ещё один привал, нужно присесть.

Я сел рядом с образовавшимся грязным сугробом. Несмотря на то, что остановились мы по центру дороги, сидел я уже у обочины, рядом с красной “семёркой”, которая часто грелась на солнце напротив соседского гаража.

- Так почему вы боитесь? – собеседник садиться не стал, он смотрел далеко вперёд, наблюдал как пляшет на горизонте моё воспалённое сознание.

- Потому-что оно не моё. Оно чужое. И чужое меня не отпускает.

- А как оно хотя-бы выглядит, вы же знаете?

- Это поле. Пустырь с заброшенными многоэтажками, вся земля в пепле, светит луна и проплывают чёрные облака. Всё. Ничего больше… - я вздохнул, почему-то показалось, что спутник сейчас смотрит на меня жалобно, не хотелось поднимать взгляд, - Понимаю, звучит не страшно, но меня от того места корёжит. Стоит только зайти и сразу же цепенею.

Очкарик хмыкнул. Протянул руку, чтобы я встал – значит пора идти. И мы пошли. У собеседника ещё оставались вопросы.

- У вас здесь всё что-то да значит, а что же тогда этот пустырь?

- Не знаю, то место не моё. Мне снится разное. Эта улица, мой район в Железногорске, дом отца на Урале… но тот пустырь всегда один и тот-же. Он всегда преследует меня, где бы я не очутился.

- И там опасно?