Тоска

Глава 1

Последнюю ночь в колонии Ольга совсем не спала, все ворочалась с боку на бок и только в самый глухой предрассветный час провалилась в тревожное небытие минут на десять, очнувшись от которого долго не могла понять где находится. Разрозненные фрагменты неспешно сплетались в знакомый мир, но ей на мгновение показалось, что она все еще задыхается под толщей однообразных ночей где-то на дне своего заточения. Вид пустой тумбочки (все свои вещи она раздала) привел ее в чувство, и тотчас перехватило дыхание: сегодня всему конец.

Она в тысячный раз повернулась на неудобной подушке и поняла – больше не уснет. Из окна падал косой свет прожектора, рисуя на стене и койках ломаные линии оконной решетки. Ни намека на рассвет. Ольга не любила мучить себя дурными мыслями, но среди сопения и храпа ничего больше не оставалось. Обрывки сцен, неверие и предвкушение сталкивались с тревогой и страхом.

Все ее связи с внешним миром потерялись в беспечном прошлом вместе со смартфоном, конфискованным при задержании четыре с половиной года назад – с ума сойти как давно! Номер телефона она помнила только домашний, правда звонить по нему было некому – три года назад в колонию пришло письмо от Нины Васильевны с коротким известием о смерти матери, которую Ольга к тому времени не видела уже десять лет. Она помнила еще несколько адресов и два месяца назад отправила на них открытки с одной большой датой – кому надо, тот поймет.

Конечно, будет здорово, если ее встретят Рыжий и Фомичева, но они, честно говоря, так – семьдесят на тридцать, могут и не приехать. Не потому, что друзья они плохие, а потому что тяжелы на подъем и вряд ли соберутся в такую глушь за ней. К тому же теперь у них наверняка «малые» завелись. Скорее всего приедет Толик (процентов восемьдесят пять-девяносто). Ну а уж Дианка-то со своим – тут точно целая сотня, без вариантов. Они ведь были с ней не разлей вода. Вот уж они обнимутся и рассмеются со старой подругой, а потом, наверное, и всплакнут. Как же она теперь выглядит, интересно? Снова накатила тревога. Где-то заскрипели засовы и зашлось карканьем воронье.

Когда затрубил сигнал подъема, Ольга сидела на койке в робе и кедах, только надоевшую косынку надевать не стала. Пара местных подружек, таких же одиноких, подошли попрощаться. За натянутыми улыбками она увидела чужую тоску, от чего ей стало немного неловко – вспомнилось, как сама заглядывала в счастливые лица выходивших на свободу и попыталась как могла приободрить «подружаек».

После зарядки Ольга отнесла в прачечную постельное белье и матрас, затем сходила со всеми на завтрак, но к еде не притронулась, только пила подкрашенный сгущенкой цикорий. И вот, наконец, в начале девятого явившаяся в барак прапорщица с «ливерным» лицом прокричала заветные слова:

– Гарпунова! С вещами на выход!

Ольга получила в кассе тысячу рублей одной купюрой и четыре монеты – три пятака и одну двухрублевку, а также билеты на поезд до Нижнего Тагила и до станции Зимний-II в Республике Коми. Она усмехнулась, увидев название населенного пункта, в котором была прописана. Ехать туда она, конечно, не собиралась. Никаких шуток – уж лучше в колонии еще пять лет оттрубить, чем вернуться в дыру, которую она когда-то поклялась покинуть раз и навсегда и клятве своей оставалась верна уже почти половину жизни. Сдаст она билет на вокзале, может пару тысчонок отвалят. Из кассы Ольгу отправили на склад через дорогу.

Сентябрьское утро по северной традиции бодрило ледяным ветерком, приносившим с реки запахи ила, гнилых водорослей и сырой древесины. Она часто их ощущала, работая в тюремном огороде или подметая дорожки между бараками, но теперь к ним примешивался какой-то новый незнакомый запах. Ольга обрадовалась, когда на складе ей выдали тот самый спортивный костюм «Найк» с толстовкой, в котором ее задержали на пункте пропуска Лудонка, а также желтые непромокаемые «Асикс». Когда-то у нее еще водились денежки, которые она не скупясь тратила на качественные спортивные шмотки. Ей вернули даже ее любимую красную бейсболку «Аутри». Но настоящим сюрпризом, вызвавшим искренний вопль радости, оказался айфон, извлеченный со дна картонной коробки и переданный вместе с зарядкой. На нем правда появилась диагональная трещина по всему дисплею, но это совершенно точно был ее айфон. На момент начала отсидки – самая топовая модель.

Когда Ольгу вели по внутреннему дворику к воротам КПП, изморось сменил изобильно-противный дождь. Крупные капли били по плечам, обнаженной шее, козырьку бейсболки и одноразовому пакету, в котором лежали сухой паек, зарядка, зубная щетка и мыло – все ее вещи, не считая айфона в кармане спортивных штанов. У внутренних дверей Ольга вдруг обнаружила, что волнуется как школьница. «Просто сделай, все что можешь», беззвучно прошептала она слова, которые всегда говорила себе перед тем, как сорваться со стартовой тумбы под орущие крики с трибун. Ольга глубоко вздохнула. Кого же она увидит первым? Фомичеву? Толика? Дианку? А может быть сразу всех – смеющихся, подбадривающих друг друга в ожидании ее у какой-нибудь большой крутой машины? Вот это будет настоящий подарок! Сколько новостей она услышит! Сколько поведает сама. Натянув бейсболку на глаза, Ольга вышла из колонии. Дверь за ее спиной тотчас захлопнули и закрыли на засов. С замиранием сердца она подняла взгляд. На площадке перед воротами не было ровным счетом никого.

***

Телевизор разразился визгом пляшущих девиц в сарафанах и Варвара завертелась в поисках пульта, проклиная свой вчерашний забег за второй бутылкой «Мороши». Повод, надо признать, был откровенно надуманным, а эффект себя не оправдал. Зато расплата не подкачала. Перед глазами кружились симметрично разложенные ножи, вилки, чайные ложки, разноцветные ромбики полотенец, пирамида тарелок – строго от большей к меньшей. Плита сияла хромом как в магазине. Шеренга бутылок у стены пугала своей нездоровой прямизной. Пульта нигде не было.