Трагикомедия

Глава 9

Похоже я нашёл себе новое хобби – падать в обморок. Если бы за это платили, сделал бы своей основной профессией. А папашка-то тоже перепугался. Хотя, может быть, не конкретно за меня, в общечеловеческом смысле. Он ведь всё-таки человек, а соответственно ничто человеческое ему не чуждо. Например, вылить бутылку сильногазированной минеральной воды на лицо своего непризнанного сына. Когда я отплевался, посмотрел в его глаза так похожие на мои, и сказал:

- Ну, привет, батя!

Викина мать вздрогнула. Тоже знала. Такая же коза, как и дочь. УУУУ. Ну и семейка у меня. Неудивительно, что я вырос тем, кем вырос. У нас все оказались с придурью.

- Вижу вам уже лучше, молодой человек, - сказала Викина мать и, схватив своего муженька, поволокла его, словно маленького, прочь от меня. Вика в растерянности смотрела то на меня, то на них, не зная, куда ей кинуться.

- Это твои родители? – зло спросил я.

Вика кивнула:

- Мама и…

Я уже стоял на ногах, неуверенно, но стоял. Сплюнул на асфальт, взял за руку Настю и, даже не отряхиваясь, быстро пошёл прочь. Настя возмущённо и, ничего не понимая, семенила за мной. Мне хотелось уехать к чертям из этого места. Будь оно проклято. Пусть там, дома, меня снова ждала бабка, но там хотя бы не было всего этого: предательства отца, недоговорённостей матери, извращённой влюблённости в свою собственную сестру, уничтожающих меня мыслей о моей никчёмности.

Мы наскоро попрощались с мамой и поехали домой. Мама нас не задерживала, понимая моё состояние. На обратном пути пришлось остановиться в забегаловке на дороге. В туалетную дверь упорно стучалась бабка. Но мне было уже наплевать на неё. Я сделал своё правое дело и вышел, посмотрел на своё отражение в зеркале, улыбнулся и прошептал: «Ирод проклятый!» 

Настроение не то, чтобы поднялось, но хотя бы перестало валяться на грязном туалетном полу жалкой забегаловки. Впрочем, кормили там, как ни странно, вполне прилично. На кассе висело объявление о том, что данному общепиту требуется кассир-официант с проживанием. Видимо, где-то в заведении была комната с удобствами. Зачем-то я записал телефон. По дороге мысль сформировалась окончательно: я хотел кардинально поменять свою жизнь, с чего-то было нужно начинать. Как студент я решил начать с карьеры официанта. Теперь мне предстояло из успешного юриста стать неловким подавалой. Но после всего, что случилось, меня это не пугало вовсе. Мне хотелось убежать от всех и себя. Я понял, что обязательно позвоню. И я позвонил.

Сходил на работу, написал заявление на расчёт. Надо сказать, что начальник удивился и пытался меня отговорить, пугая повышением зарплаты. Было приятно, но на уговоры остаться я не поддался. У меня был свой план, правда, я и сам не знал какой именно, я просто знал, что он был и действовал по наитию. Я перестал закрывать двери в доме, чтобы старуха спокойно могла заходить в процессе того самого и кричать на меня, оскорбляя. Но она не заходила, кричала за порогом, пытаться поймать я и не пробовал, понял, что бесполезно. Единственное, что я не позволял себе теперь – это ходить в туалет в не дома. Терпел, мучаясь. Но только дома. Ни на работе, ни на улице, ни в кафе. До работы. После работы. В перерыв тоже ездил домой. Так прошло две недели, моя отработка закончилась, пришло время уезжать и становиться официантом-кассиром в придорожной забегаловке. Настя впала в депрессию, обозвала меня психом и попыталась вызвать санитаров. Потом плюнула и отбыла гордо, бросив меня на произвол судьбы. Что ж, не могу сказать, что я её не понимал. Понимал. Она ещё долго терпела.

Бабку брать в свою новую жизнь мне не хотелось вовсе. Я решился пойти к другой бабке, решив, что клин клином вышибают: я нашёл гадалку. По объявлению в газете, очень просто.

Новую бабку звали тётя Соня. Хотя не такая уж она была и бабка: примерно возраста моей матери. Я записался на приём или на сеанс, не знаю, как там это правильно называется. Тётя Соня взглянула на меня хмуро, наверняка, к ней только школьницы глупые бегали раньше, на женихов сопливых гадать. Я начал издалека: мол, на работе неприятности, невеста бросила, думаю, может, порча или ещё что-то такое. Тётя Соня разложила карты, присвистнула. Я испугался. Она присвистнула ещё раз, я еле сдержался, чтобы не убежать прочь из этого колдовского дома. Дожил! Ну слава Богу! Да не верил я сроду во всю эту мантию.

- Ну, что там? – попытался и я заглянуть в карты. – Что вы видите? Порча?

- Неа, - ответила тётя Соня.

Я попытался улыбнуться.

- Проклятие на тебе. Ты ведьму обидел. Ничем не могу помочь. Даже денег с тебя не возьму.

- А что мне теперь делать-то? – заволновался я.

- Не знаю. Попроси прощения, может простит.

- А в церковь можно сходить? – робко спросил я.

- А ты разве не ходишь? – удивилась гадалка.

- А вы вообще не богоугодным делом занимаетесь, - парировал я.

- Зато меня ведьма не проклинала, - ответила тётя Соня. – Бог милосерден, а ведьмы нет.

- Тьфу, - досадливо сплюнул я на пол.

- Не плюйся, а то прокляну, - засмеялась гадалка.

- Ну, допустим, хуже уже не будет, - сказал я.

- Как знать, как знать.

- Так мне идти? – зачем-то спросил я.

- Иди, но прощения я бы на твоём месте попросила, ну и в церковь, само собой.

- Спасибо, - всё-таки поблагодарил я и ушёл.

Я долго бродил по городу пешком, ни о чём, в общем-то, не думая. Остановился возле храма, стоял, смотрел и… почему-то так и не решился войти. Я не считал себя шибко верующим. То есть, я, конечно, произносил очень часто: «О Господи и не дай Бог», но этим, собственно, дело и ограничивалось. Короче, с Богом у меня отношения не заладились. Но, с другой стороны, если у меня с Богом отношения не заладились, это ведь вовсе не означало, что и у Него со мной тоже. Но эта мысль пришла ко мне гораздо позже. Утром следующего дня я уехал из города. Бабка, как вы понимаете, поехала следом за мной.