Травма

Травма

ТРАВМА

Вдох...
— Я дышу!
Вдох...
— Вокруг меня темнота.
Вдох...
— Где я?
Вдох...
— Что со мной случилось? Я умер?
Вдох. Вдох.
— Если дышу, значит, не умер.
Вдох.

Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Я парализован? Пальцы ног шевелятся. Руки? Руки нет, но пальцами пошевелить можно. Только чуть-чуть. В кулак не сжимаются. Шея не хочет подчиняться. Будто всё тело в гипсе. Я в состоянии двигать только зрачками глаз. Что со мной произошло?

Сквозь тьму, стоящую перед глазами начинают прорисовываться слабые очертания окружающих силуэтов. Спинка кровати, такие обычно стоят в больницах. Рядом виднеется угол прикроватной тумбочки. Справа проглядывается прямоугольник двери. Над ним стеклянная фрамуга, сквозь которую еле-еле пробивается тусклый коридорный свет. Перевожу взгляд налево. Вот и окно. Большая деревянная рама без штор. За окном мгла. Даже свет фонаря не проникает себя. За стеклом просматривается силуэт металлической решетки. Если я в больнице, то зачем здесь зарешеченные окна?

Вместе со зрением постепенно возвращается и обоняние. Втянул в грудь побольше воздуха. В нос ворвался целый букет ароматов. Лекарства, непросушенные половые тряпки, белизна, бьющий в ноздри амбре общего туалета, щедро сдобренного хлоркой. Теперь я точно понимаю, что я в больнице.

Мочевой пузырь тоже пришёл в себя и сигнализирует, что пришло время помочиться. Хочу встать, но тело не подчиняется мне. Видимо, оно, действительно, заковано в гипс. Нужно позвать медсестру, пусть хотя бы принесет утку. Открываю рот. Из него вырывается воздух и ни единого звука. Отлично. Плюс ко всему я теперь ещё и дар речи потерял. Придётся терпеть до утра. Не под себя же мне ходить. Если это случится, врачам придется полностью менять гипс.

Что же со мной всё-таки произошло? Как я оказался прикованным к больничной койке полностью обездвиженный и немой? Память, возвращайся. Где я был последний раз и чем занимался?

Помню по-осеннему хмурое, зябкое утро. Отопление ещё не дали и выбираться из-под одеяла совсем не хотелось. В телефоне во всю голосит будильник. Мобила лежит на столе. Чтобы его выключить придётся встать с постели. Я специально так делаю, чтобы отключив телефон, поддавшись искушению не повернуться на другой бок и не продолжить свой сон. Натянул одеяло на плечи и встаю. В душе теплится какое-то радостное предвкушение. Ах, да! Сегодня мы с моей девушкой Леной идём подавать заявление в ЗАГС. Я год ухаживал за ней. Потом понял, что это именно та женщина, с которой я хотел бы провести всю свою жизнь и сделал предложение. Лена согласилась. Даже расплакалась, а я не мог поверить, что она станет моей женой. Лена слишком хороша для меня. Красивая, целеустремленная, уверенная в себе. Я всё не мог поверить, что мои чувства взаимны. Теперь она станет моей женой. Меня распирало от счастья. Люблю эту девушку, она часть моей души. По-настоящему люблю. До боли, до разрыва аорты. 

После работы мы должны были пойти подать заявление. Сбежав на полчаса раньше из офиса, встретил Лену у дверей мировых судей. Она работает там секретарём.

Сумерки на город спускаются раньше, чем лето. Ещё, вроде не глубокий вечер, а уже темно и один за другим загораются фонари. Они бросают свой желтоватый свет на влажный асфальт и отражаются в лужах. Ленка выбирает дорогу, где побольше опавших листьев, чтобы можно было загребать их ногами и шуршать. Мы оба любим это звук. Шепот шуршащих листьев. Будто такие же как и мы, влюбленные парочки перешептываются между собой. 
— Паспорт не забыла взять? — спросил я, запуская ногу в кучку побольше. 
— Я-то не забыла, — засмеялась Леночка, футболя сугроб из красно-желтых листьев, — главное, чтобы ты не забыл.

Из внутреннего кармана пиджака достал документ в чёрной кожаной обложке. Протянул любимой.
— Держи. Документы должны храниться у жены.
— Значит, доверяешь? — усмехнулась, пряча в сумочку мой паспорт Ленка.
— Я тебе уже свою руку и сердце доверил. Что такое документ, когда теперь в моих руках вся моя жизнь?!
— Ты кому-нибудь уже рассказал о том, что мы собираемся подать заявление?
— Нет, пусть это будет для всех сюрпризом, — я обнял невесту за плечи и притянул к себе.

Наклонил голову поближе к её лицу. Лена повернулась в ответ и потянулась губами. Её теплое дыхание приятно касалось моей кожи. До мурашек. Не выдержал. Остановился, сжал Ленку до хруста костей и целовал долго, как в последний раз. Не мог надышаться ею. Через какой-то месяц, эта Богиня станет моей женой. Мир вокруг перестал существовать. Мы шли и целовались. Не заметили, как перестали шуршать листья под ногами, не слышали чечётки отбиваемой подошвой нашей обуви на асфальте. Не заметили как вышли на перекрёсток и проезжую часть.

До меня дошло, что происходит что-то не то, только тогда, когда над моим ухом за спиной зычно и требовательно прогудел сигнал автомобиля. Я оторвался от Ленки и повернулся на звук. На нас надвигался огромный КАМАЗ с оранжевой кабиной. Её я четко разглядел, как в замедленной съёмке кинофильма. Свет фар слепил и я машинально прикрыл глаза рукой. Последовал оглушающий визг тормозов.

Дальше только темнота и я ничего не помню.

Теперь понятно что со мной произошло. Меня сбил  грузовик. Поэтому я сейчас лежу на больничной койке и не могу пошевелиться. Наверное, сломан позвоночник, раз руки и ноги больше не слушаются меня. Интересно, это навсегда? Меня починят? Но что случилось с моей Леночкой, где она?

Отсутствие ответов на мои вопросы беспокоят всё больше и больше.

У меня одиночная палата. Возможно, Лена лежит по соседству в такой же. Интересно, насколько сильно она могла пострадать.

За дверью, в коридоре послышались легкие шаги. Несмазанные петли всхлипнули и в палату пролился слишком яркий для больничного коридора свет.

В приоткрытой двери, залитая яркими лучами коридорной лампочки, появилась женская фигура. Её я узнаю даже в кромешной тьме.
— Лена! Ты? Нашла меня! Хорошо, что с тобой всё в порядке. Ты не пострадала! — я рад так, что готов вскочить с кровати, но тело по-прежнему меня не слушает.