Требуется ведьмак

«требуется ведьмак»

Алексей Соколов

«Требуется ведьмак»
или
«Я просто пришёл обнять тебя, сказать, как сильно я тебя люблю»

Луна, прекрасная и яркая, как тысячи звёзд вокруг, сияла на безоблачном небосводе. На поверхности Понтара отражались их бликующие копии. Над широкой рекой, и на берегу, мерцали светлячки. Жужжали комары и стрекозы. Повсюду стрекотали сверчки. В зарослях камыша квакали лягушки. Ветер шумел в листве деревьев, клоня кроны, слегка пригибая траву и кусты, тревожа покров реки лёгкой рябью. Тихим плеском бились маленькие волны о борта рыбачьих лодок и шлюпок. Пахло цветами. И тиной.

Фредерик стоял на деревянном причале и таращился на полный диск луны.

Прям демоническая! - подумалось ему. - Самое время для оборотней!

И тут же он уставился на другой берег. Среди деревьев и туманной дымки раздался вой. Тоскливый и протяжный. Спустя несколько секунд Фредерик выдохнул.

Должно быть, волк. Всего лишь волк.

Обстановка на причале была миролюбивой и безмятежной. Где-то ухала сова. Но Фредерик всё равно нервничал. Как юнец, кой идёт признаваться в любви. Пусть, и не в первый раз. Он дёрнулся, среагировав на всплеск форели у рыбачьих сетей. Но, кругом всё так же царило умиротворение. Понтар неспешно и величественно продолжал свой путь. Лишь периодически вода пенилась, от взмахов хвостов рыб. Фредерик отвернулся от реки, и взглянул на небо. Вдохнул полной грудью аромат цветов и вонь тины. Луна и звёзды поплыли пред глазами. Именно тогда он осознал, что полностью, беспробудно, пьян.

Хорошее дельце, когда ты собираешься признаваться в любви. Да ещё и мириться.

- Классика! - пробормотал Фредерик, но вышло нечленораздельное бульканье. Он закачался на дощатом причале. В сотый раз, пожурив себя за то, что перебрал, он собрал волю в кулак и сосредоточился.

Лодки и шлюпки тихонько стукались бортами. Лёгкий бриз трепал паруса.

Пахло цветами и тиной.

Деревня спала.

Фредерик шумно вдохнул и выдохнул. Прислушался. Где-то мяукал кот. Собаки не лаяли. И хотя он пару недель прикармливал их, так сказать, знакомился, вздохнул он свободнее. Спокойнее.

Он поправил зелёный камзол. Некогда роскошная, по деревенским меркам, одежда, была порвана. Чертыхнувшись, Фредерик сделал шаг вперёд и выругался про себя - он укололся о щепу. Понял, что стоит на причале босиком. Но, это было не важно. Ведь в кулаке, помимо воли, он сжимал золотое ожерелье - подарок, каковой не смог подарить во время ссоры. Пусть, не сделанный своими руками. Пускай, добытый нечестно, в грабеже, но он знал, что сиё украшение приглянулось ей. Изольде.

К тому же, у него было, что молвить ей.

Я просто пришёл обнять тебя, сказать, как сильно я тебя люблю, - мысленно повторил он выученную, точно мантру, фразу. Кою повторял, равно как и во снах, так и в фантазиях. Фредерик задумался, чего бы ещё добавить. Может быть то, что он изменился. Завязал с разбоями. Его новая Ганза промышляла в основном охотой. Никакого бандитизма. Никаких вымогательств, шантажа и изнасилований. Максимум, мелкое воровство. И то, в основном не им. Он изменился, ради неё. Ради поцелуя, о котором он грезил всё это время.

И видели все Боги, ради Изольды стоило меняться, дабы заполучить поцелуй. Она была прекрасна. Вечно загорелая и улыбчивая. С кучерявой копной огненно рыжих волос, ниспадающей по плечам и спинке. Её точёная девичья фигурка уже обзавелась изгибами и выпуклостями шикарной женщины. Она вечно благоухала мёдом и полевыми цветами. Лишь обняв её, можно было различить едва уловимый запах красок, чернил и пергамента. И Фредерик вспомнил её жаркие объятия, звонкий смех, большие зелёные глаза - и затрясся от обожания. И вожделения.

Где-то там, в ночи, на возвышенности, за деревьями, стоял её дом. Изольда была точно принцесса в башне, недоступная, но желанная, охраняемая будто драконом - её папашей.

Фредерик оглянулся на водную гладь. В лунном свете был виден далёкий противоположный лесистый берег. От берега до берега пролегала лунная дорожка. Именно там, какое-то время назад, они устроили романтические катания на лодке. Вдали от людских глаз, так как вся деревня была в поле, где с кметами со всей округи отмечала праздник Беллетэйн. Никто б не пропустил столь масштабную попойку, танцы и пир. Поэтому, река являлась чудесным, романтичным, и главное, спокойным местом. И именно там, на середине реки, они начали ссориться. И…

Но, не важно! Он шёл мириться, и петь о любви. Фредерик посмотрел на деревню. Дощатый причал на замшелых бревенчатых сваях, берег с лодками, рыба, плещущаяся в силках и сетях. Домишки и хаты с тёмными окнами, постепенно забиравшиеся на холм. Дымок, поднимающийся с труб. Чуть поодаль, медленно крутила лопастями сонная водяная мельница. Ни людского гомона, ни лая собак.

Деревня спала.

Фредерик вздохнул. Он помнил, как отец Изольды обещал спустить с него шкуру и насадить на вилы, если увидит их с Изольдой вместе. Но чувство было сильнее. Чувство, когда от любви тебе хочется не только поцеловать человека, но и сожрать его.

А посему он решился действовать. Прийти, и молвить, что хотел.

Я просто пришёл обнять тебя, сказать, как сильно я тебя люблю.