Триггер

Часть 1. Отрывок 1

Триггер. То, что бьёт по нервам, по нутру, по башке в самый неожиданный момент. Откат к прошлому. Невозможность в этом прошлом жить, потому что больно - до слепоты, до безумия, до желания сдохнуть.

Она стала моим личным триггером сразу, я просто не смог понять этого вовремя.
Она стала им ровно в тот момент, когда моя крохотная дочь помчалась к ней и закричала во всю силу лёгких:

- Мама!

Часть первая

Даже предположить не могла, что так больно будет возвращаться каждый вечер с работы в ту квартиру, которую покупала и обставляла с мужем каких-то двенадцать лет назад, и понимать, что через пару часов в замке не повернётся ключ, и муж не зайдёт в прихожую - усталый, но бесконечно знакомый и родной. Не представляла каково это - опускаться на банкетку, чтобы стащить туфли, вдыхать воздух, до сих пор пропитанный ароматом его парфюма, и понимать, что меня ждёт ещё один вечер без него. Одинокий и какой-то… бесцельный.         

Это так странно - прожить с мужчиной двадцать лет, и вдруг осознать, что его больше нет. Он с другой. Он приходит к другой. Он снимает обувь, подходит к другой женщине, прижимает её к себе, целует и говорит: «Чертовски устал. Что у нас на ужин?».         

И уже не я, а она, другая, целует его в ответ, бежит на кухню, где накрывает на стол, пока он моет руки в ванной.          

Нет. Это не странно. Это бесконечно больно. До ощущения вакуума, который подбирается к тебе со всех сторон, обступает, не даёт сделать вдох. И до чувства, будто тебе в грудь вогнали раскалённый кусок железа, и ты не можешь его оттуда вытащить, сколько бы ни старалась.        

Теперь у меня вечером есть свой ритуал - всегда один и тот же. Я раскладываю продукты в холодильнике - даже их до сих пор беру в магазине на двоих, и среди всех покупок, неизменно тот сыр, что особенно любил Вадим - наливаю себе бокал вина и выхожу на балкон.       

Совсем неважно, холодно на улице или нет. Мне нужно распахнуть окно, вдохнуть воздух полной грудью, выпить сразу всё вино - так легче станет воспринимать действительность. Так легче будет вернуться в нашу спальню, где до сих пор лежат вещи Вадика, так легче будет удержаться и не взять его рубашку, которую хочется поднести к лицу и вдыхать аромат, такой до боли знакомый… 

Так вообще будет легче. И в этом самообмане я хочу существовать день за днём.         

Наверное, я бы поняла, если бы Вадим ушёл к длинноногой блондинке с накаченными губами, сиськами и что там себе накачивают подобные барышни? Но Майя неприметная, больше похожая на нескладного мальчишку. Я видела их вместе однажды, когда привозила на работу мужу сумку с вещами. На деле же - искала повод поговорить, а получила по лбу. Со всего маху, так что даже звёздочки перед глазами мелькать начали.          

С ней он был… другим. Каким-то инопланетным, что ли. Каким никогда не был рядом со мной. Помолодел лет на десять, бесконечно улыбался, пока они шли к его машине. А я стояла в стороне, впиваясь в ремень его сумки с такой силой, что заболели пальцы, и молилась, чтобы они меня не заметили. Потому что ревела - беззвучно, но так горько, что в горле комок появился, который было не сглотнуть. Колючий такой - из всех невыплаканных слёз, которым не позволяла пролиться с тех пор, как Вадим сказал мне, что уходит к другой.         

- Екатерина Александровна? - раздаётся в трубке приятный мужской голос, когда телефон пиликает слишком долго, и я всё же отвечаю на звонок после раздумий.         

На экране - незнакомый номер, который порождает подозрения, что мне могут звонить с очередными дурными вестями.

- Да. Я слушаю.

- Меня зовут Илья. Мы работаем вместе с вашим мужем. Вы сейчас дома?        

Сердце начинает колотиться где-то в горле, в голову лезут предположения - одно другого краше. Начиная с того, что Вадим попросил этого самого Илью сообщить мне, что возвращается обратно - что само по себе абсурд, - заканчивая тем, что с мужем что-то случилось и меня, скажем, попросят приехать и опознать его труп.       

- Я дома, да. Что-то случилось?         

- Нет. Я бы хотел через полчаса завезти вам документы, Вадим Сергеевич попросил.         

- А… Да.        

Даже не знаю, почему вдруг накрывает таким опустошением и разочарованием. Нет, я совсем не хотела, чтобы меня приглашали на опознание трупа мужа, а вот услышать, что Вадим опять сделал всё, чтобы со мной не пересекаться, довольно болезненно.

- Хорошо. Тогда я подъеду к вам минут через тридцать.

Кладу трубку, так и не ответив. Мне даже не интересно, что именно за документы привезёт Илья. Но почти сразу начинаю злиться - на Майю у Вадима время есть, а на человека, с которым он прожил двадцать лет - нет. 

Залпом допиваю вино и наливаю себе ещё один бокал. Меня начинает ощутимо потряхивать. А может, собрать все те вещи, что оставил муж, когда уходил к своей любовнице, и передать их через его курьера? Сама не понимаю, почему до сих пор их не выкинула. И почему мне так нужно перед сном взять рубашку мужа, улечься на нашу с ним постель, прижать ткань, пропахшую им, к лицу. Это как шанс на сон. Хоть какая-то возможность провалиться в небытие, где не будет бесконечных мыслей о Вадиме и вопросов: «Почему всё так? Чем я это заслужила?». 

Второй бокал не опьяняет, хотя, мне хочется, чтобы мерзкие ощущения хоть немного притупились. Я уже готова налить себе третью порцию, когда вспоминаю об Илье, что должен приехать с минуты на минуту. Мне совсем не хочется впускать его в квартиру. Не хочется, чтобы он рассказывал потом Вадиму, как я живу одна и чем занимаюсь. Не хочется, чтобы видел грязную посуду в раковине, которую мне не хочется ставить в посудомойку.