Трон из Трупов и Костей

Прoлoг

Подростковый лагерь «Кижир»

Год назад

Маша сидела на табуретке. Запястья окутаны в кандалы, а поверх них веревки.

Она не помнила какой сегодня день. Не помнила сколько времени вот так просидела взаперти.

Кошмар не закончился. Он только начался.

Ядовитый туман просачивался сквозь приоткрытые щели старой избушки. Дымка уже дошла до колен, постепенно поднимаясь все выше.

Стоило поскорее вырваться из плена.

Хотелось остаться в живых.

Тумани никого не отпускал. Еще не было счастливчика, сумевшего выбраться живым.

Откуда-то неподалеку раздавались неумолкающие крики уничтоженных подростков, приближались чужие, раздосадованные голоса, принадлежавшие пленителям и убийцам. Тем, кто умудрился поднять руку на безоружных детей и уничтожить их всех до единого. Они умудрились обойти защитные заклинания, не пускающие на территорию лагеря взрослых. Сумели просочиться сквозь наблюдающий за игрой ничего не подозревающий Департамент. Застали врасплох празднующих окончание очередной кровавой смены детей, как скот загнали их на территорию пятого отряда, где уничтожили, не дав шанса на нормальную, далекую от политики жизнь.

Смерть давно наступала взрослым, осмеливающимся нарушить установленные секретной организацией законы, на пятки. Она размахивала заточенной косой и шла уверенным, не быстрым шагом с высоко поднятой головой. Смерть преследовала не только взрослых, но еще желала смерти сидячей взаперти знакомой избушки Бессмертной. Маша не собиралась отдавать завоеванную жизнь кому бы то ни было. Она не обращала внимания на одурманивающее пение, постепенно звучащее у нее в голове. Пение напоминало успокаивающую мелодию сирены, которую слышали моряки в открытом море и плыли на скалы, мысленно прощаясь с родными и дорогой для них жизнью. Маша боролась с появившимися из ниоткуда галлюцинациями. Вздрагивала каждый раз, когда чувствовала как смерть протягивала к ней свои костлявые, скрюченные руки.

Маша поморщилась. Закрыла глаза, сделала ровный, глубокий вдох. Она мотнула головой, прогоняя нависшее наваждение. Туман затуманивал разум. Делал свое грязное дело. Но Маша была сильнее. Собрав последние силы, Маша с трудом с помощью ускользающей магии, требующей немедленной подпитки, распутывала стягивающие запястья кандалы, сбросила охватывающие путы веревки. Она отчаянно искала любые способы выбраться из западни. Она не планировала умирать, не постаравшись бороться за отнятую взрослыми подростковую жизнь.

Зов смерти не замолкал ни на минуту. Маша боролась из последних сил. Ей с трудом удалось заглушить желание сдаться, сесть обратно на опрокинутый стул и ненадолго прикрыть глаза, постепенно все дальше и дальше уходя в море грез.

Маша никому кроме себя не подчинялась.

Пепел магического огня забивался в легкие. Дым прогонял неизвестно откуда подхваченный смог.

Кровавый след вел в опустевший пятый отряд.

Маша, собравшись с мыслями, резким рывком поднялась со стула. Старый табурет упал на пол, послышался сильный хлопок.

Маша от неожиданности вздрогнула. На несколько минут затаилась, прислушиваясь к снежной пурге за окном. Набравшись смелости, выругалась.

Руки затекли, ноги покачнулись.

Думать некогда. Дорога каждая минута.

Она должна успеть! Обязана спасти тех, кого еще можно было спасти.

Прежде чем сделать первый шаг, она посмотрела в едва приоткрытое окно. За стеклом летали в веселом хороводе снежинки. Завывал холодный зимний ветер. На озере, среди заколдованного снега, проскальзывал мерцающий лед.

Солнце клонилось к закату.

В этой части лагеря в мире вечной зимы темнело рано. Завывала метель, выла пурга. Сугробы стучали в слегка приоткрытые окна, временами поднимаясь все выше и выше. Снежная буря нередкий гость в этих краях. Она появлялась урывками. Приходила неожиданно и также неожиданно исчезала, словно ее никогда и не существовало.

Маша скучала. Здесь кроме библиотеки, занимающей весь подвал и зимних видов спорта, нечем было заняться. Так и от скуки помереть недолго. В дни одиночества Маша строила ледяные горки, заливала сугробы холодной водой. Играла в принцессу, запертую злодеем в ледяном замке, который строила накануне с помощью заклинаний. Ее друзьями были настоящие, разговаривающие снеговики, желающие переступить порог лютой зимы. Снеговики не любили зиму. Они старались, пока никто не видит, побывать во владениях окружающих их осени. Маша отпускала снеговиков. Говорила, что они не смогут и минуты прожить без ее колдовства. Снеговики не слушались Машу. Они игнорировали ее наставления. Плата за непослушание была ничтожно мала. Вскоре Бессмертная решила не использовать магию понапрасну. Она отказалась от снеговиков, постепенно привыкла к окружающему ее одиночеству.

Снежная избушка принадлежала Лешему, любящему зиму. Леший из-за заклинания не мог находиться на территории родного поместья больше десяти минут. Он редко бывал в этих краях. Маша иногда думала, будто Леший забыл об одиноко стоящем на отшибе нейтральной территории домике, навечно застывшего в ожидании прихода своего хозяина. Леший при каждой удобной возможности наведывался в лагерь, но его не интересовал утопающий в снегу дом. Старик ухаживал за бабушкой Маши Бабой Ягой и порою давал ее внучке дельные наставления. Маша никогда не перечила Лешему. По необъяснимым причинам старалась как можно реже общаться с неприятным стариком, от которого постоянно пахло лесом и городской, неприступной для девушки жизнью.