Тропы (отрывок из учебника по грамматики)

ТРОПЫ (отрывок из учебника по грамматики)

ТРОПЫ[1]

(отрывок из учебника грамматики)

(экспрессия)

-§-

Теперь, когда я вспоминаю всю дистанцию, пройденную с Вами, все наши встречи и бесконечные беседы, умные и легкомысленные слова, произнесенные каждым из нас, на моем мысленном экране возникает старый заброшенный парк с давно покинутыми аллейками, больше похожими на тропинки. Они вели нас от вишен к тихому шелесту воды в саду камней. Мы могли накрыть ладонями весь бонсай — в нем Вы и я снова были детьми, и все увиденное опять приобретало тот вкус, запах и цвет…

§ 1. Эпитет

Наши фразы были неумолимо точны, словно изогнутый тростник меча, и в то же время коварно разбивались на тысячу зеркал, будто тактика самурая. Наши глаза сверкали высыхающими узорами воды на камне. Капли молока, что проливает слезами весна на молодые вишни, и были нашим паролем. А Вы настолько точно отражали суть всей моей прожитой жизни, что я чувствовал, это — удача. Удача, которую мог принести только такой звереныш, как Вы…

§ 2. Сравнение

Две жизни — два явления. Можно сравнить солнце и луну, Смерть и Жизнь… Я сидел в плетеном кресле и курил сигару, вспоминая вырвавший меня из равновесия телефонный звонок. «Я пришлю за Вами автомобиль», — и эти слова — словно молодые ростки забвения. Меня просто хотели одурачить. Мы должны были встретиться на улице Синсэндзи в нашем любимом кафе. Со своей непоколебимой верой в каллиграфию литературных жанров, ты ведь не знала, что Хацуко может позвонить мне. Позвонить и сказать, что в кафе нас будет трое… Твоя подруга — твой лучший козырь… Хацуко плакала, долго плакала на другом конце провода, пытаясь объяснить мне, почему она согласилась, пытаясь проклясть меня своей безграничной нежностью…

§ 3. Метафора

Тот, кто сожжет все книги, все собственные внутренности, кто скажет последнее слово, чтобы произнести первое отзвуком молчания. Тот, кто сгорит, словно Феникс, чтобы подарить свой пепел новой жизни. Вы — внутри меня, вы — Феникс. Но я… мой путь — путь дракона. Драконы — не пишут книг.

§ 4. Метонимия и синекдоха

На кафеле в ванной комнате лежала странная испарина, хотя вода была ласково-прохладной: может атмосфера стала какой-то разряженной? Ото всего шел пар, даже от моего дыхания; медленные ленивые пузыри проплывали в бирюзовой воде, и дым от сигареты рваными клочьями улетал под потолок, растворяясь в воздухе. Мои ноги, согнутые в коленях, скалами торчали из-под воды, а мой половой орган притаился морским чудовищем.

Я берегу букву закона, — сказала ты, передавая мне свое последнее письмо.

Но ведь твой муж стар и слеп, ему на все плевать…

Круг не должен замкнуться, к тому же мне нужно ехать в Кобе.

«Что же тогда эта буква?» — подумал я. — «Это вечный танец».

§ 5. Гипербола и литота

Медленно перебирая всю свою жизнь страницу за страницей, меня приводит в трепет сочный шелест бумаги, подобно первому весеннему ветерку, вырвавшемуся из кольца созвездий. Мужчина я или женщина — теперь уже не важно. Духовное харакири. Мастурбируя, так же садишься на колени и протягиваешь руку в нижнюю часть живота. Неужели слово отняло мой разум? Неужели в качестве оправдания я пошлю в редакцию клочья рукописей, а тебе — горсть пепла в запечатанном конверте? Ах, эти старые добротные вещи: медная тяжелая печатка для сургуча с тисненым на ней журавлем, старая блестящая, словно елочное украшение, керосиновая лампа и позолоченное перо, напоминающее жало скорпиона. Если и необходима смерть, то лишь для собственного освобождения. Смерть — исчезновение — сновидение. Я стану смотрителем маяка на далеком необитаемом островке, окруженном скалами, и день за днем буду описывать просто мысли, которые никто не прочтет, потому что в одну из ночей маяк потухнет, принеся гибель проходу, на котором плывет мое глупое и неуправляемое эго…

§ 6. Ирония

Именно в те далекие дни на токийской набережной открылся вернисаж художников-декораторов. Ты была восхищена. Завороженная, бродила ты от маски к маске, от куклы к кукле. Туристы тоже были в восторге, а я понял: не надо принимать все всерьез. Но ты бледнела, погружаясь в размышления, а глаза твои становились словно узкие черные щели — ты не любила шутовство.

§ 7. Аллегория

Если ты помнишь, наши матери испытывали друг к другу странное влечение.

Я подавлен…

Нет, не сейчас… скажи, где твой отец?

Не помню. Умер, по-моему, или уехал в Таиланд.

Я сегодня видела в нашем парке странный колодец… им заканчивается седьмая тропа, ты знаешь… раньше там была вода…

Скажи, ты меня любишь?

Я не могу без тебя, ты — как та живая влага…

Карнавал иероглифов…

Да, праздник.

Ты нашла то, что хотела… Ты мечтала о форме.

В детстве, еще в школе, я бредила садами камней. Я видела себя художником-проектировщиком этих садов, но родители были против.

У тебя… чудесно выходит…

§ 8. Олицетворение

Странно: красота железной чаши под деревом перебивалась запахом забродившей вишни. Возможно, это было вечное кольцо парадоксов. Ты смогла бы умереть за них? Избыточное совершенство пряных запахов привлекает мух и крыс.