Турецкий променад по набережной забытых обид

Пролог

Аннотация

Эмма:
Наша первая встреча оставила глубокие раны в моей детской душе, надолго подселив во сны вызывающие дрожь кошмары.
Наша вторая встреча закончилась катастрофой, превратив мою первую поездку на море в сущий ад…
И вот, наконец, вырвавшись в долгожданное путешествие на ласковое побережье Турции, я вновь встречаю ЕГО…
Однако я уже не та наивная, тихая девчонка, неспособная дать отпор наглому и жестокому грубияну.
Только попробуй, Орлов, вновь испортить мой отдых…
Я за себя не ручаюсь!..

‍Михаил:
До сих пор помню, какая волна злости накрывала меня с головой, круша все долго выстраиваемые внутренние барьеры, стоило мне только взглянуть в огромные небесные глаза высокомерной девчонки.
Хотелось жёстко утереть нос этой заучке, стерев с её лица уверенность в собственной значимости.
В голове при виде неё красной лампочкой мигали команды «Унизить!», «Растоптать!» …
Вот только встретив её в одном из своих отелей вновь, я опешил…
Небесные глаза, как и прежде будоражат мою кровь, но заставляют испытывать совсем не злость, а нечто бóльшее и глубинное…
Ну что ж, Маслова, поиграем?..

****************************************************************************************************************************

Пролог

- Эмма! – раздаётся строгий голос бабушки, стоящей на пороге нашего небольшого, но уютного частного дома, окруженного пёстрым палисадником. – Иди сюда!

- Что? – удивлённо кричу я, нахмурившись.

Время для обеда явно слишком раннее, а наши игры с подружкой Майкой обычно не вызывают бабушкиного недовольства, да и вообще какого-либо интереса.

- Я с кем разговариваю?! – повышает голос статная женщина и я, спрыгнув с небольшого велосипеда с блестящей английской надписью на розовой рамке, бросаю быстрый взгляд на подругу и стремглав несусь к дому.

Бабушка сегодня в своём лучшем черном платье с крупными кровавыми маками, в которое она облачается лишь только по большим праздникам, коих в нашем доме почти не случается. Особенно в последнее время...

- Ты куда-то собралась? – запыхавшись спрашиваю я, обращаясь к медленно спускающейся по высоким ступеням бабушке, что внимательно изучает каждый порожек перед тем, как поставить туда ногу, затянутую в белую кожу парадных туфель.

- Собралась… - бормочет она, борясь с отдышкой. - И ты со мной пойдешь…

- Куда? – хмурюсь я, ничего не понимая.

С бабушкой мы ходим куда-либо крайне редко, да и мама за завтраком ничего об этом не говорила. Хотя сегодня она была чем-то очень расстроена и практически не разговаривала, погрузившись в известные только ей мысли.

- Куда надо… - отрезает недовольно пожилая женщина. - Загоняй велосипед!

- Но ба… - начинаю ныть я, чуть ли не плача, - мы с Майкой только вышли... Как я её брошу?! Тем более у нас спор, кто быстрее до поворота домчит...

- Эмма Матвеевна! - чеканит бабушка, строго смотря в мои глаза, наполненные солёной обидой. - Кто дал тебе позволение спорить со старшими?! Разве я спрашивала твоего желания пойти со мной?! Быстро загоняй велосипед во двор, иначе мы его оставим прямо посреди улицы… Найдётся тот, кому он будет нужнее…

Обиженно выдохнув, я кидаюсь к своей любимой игрушке, подаренной отцом на мой седьмой день рождения, который мы отмечали всего пару месяцев назад.

- Майя... - мельком слышу я наигранно любезный голос бабушки, понуро катя велосипед под защиту железных ворот. - Нам с Эммой срочно нужно отлучиться, посоревнуетесь завтра, а сейчас домой ступай, поди мать обыскалась…

- Мама знает, где я… - тут же находится с ответом непокорная подруга. - Можно я с вами пойду?

Майка всегда была нагловата и за словом в карман не лезла, может потому мы с ней так и сдружились... Частенько она выручала меня, слишком тихую для ответов на оскорбления и издевательские поддевки, моментально отбривая задир.

- Боюсь, что нет… - бабушка недовольно поджимает губы, ей очень не нравится, когда кто-то ей перечит и вставляет свою копеечку в её идеальные планы. – Эмма, быстрее! Трамвай вот-вот подойдёт…

- Трамвай? - удивляюсь я, подбегая к властной прародительнице.

Взяв меня за руку, она уверенно направляется к трамвайной остановке, окинув мой внешний вид лишь беглым взглядом.

- Чумазая какая… - тяжело вздыхает она, однако тут же задумчиво бормочет: - Ну да так даже лучше…

- Для чего лучше? – не выдерживаю я таинственности. – Куда мы идём, ба?

- Увидишь… - отрезает холодно женщина, и мы спешим протолкнуться в густо набитый людскими телами вагон потрепанного, грустно-пахнущего старостью трамвая.

Выйдя на конечной остановке из опустевшего трамвайного брюха, мы уверенно двигаемся по тихим улочкам городской окраины. Бывать мне здесь ранее не приходилось, оттого я верчу по сторонам головой как заведенная, вызывая у бабушки лишь недовольство и строгие взгляды.

Подойдя к обветшалому строению из белого кирпича, бабушка внимательно сверяется с адресом на маленькой потёртой бумажке, и уверенно отворяет ржавую калитку, проходя по дорожке вдоль редко цветущих бархатцев.

- Нет что ли никого?! - недовольно шепчет она, в который раз нажимая на выцветшую от времени кнопку дверного звонка. - Есть кто дома? - кричит женщина, размашисто ударяя кулаком по хлипкой на вид двери, которая, однако, стойко сносит её варварский налёт.

- Кого еще принесло? - раздаётся из-за двери недовольный женский голос, и дверь, наконец, отворяется, являя нам утончённую женщину в алом шёлковом халате, что, нахмурившись, оценивающе осматривает нас с бабушкой с ног до головы.

- Наталья? - прищурившись спрашивает бабушка, обращаясь к хозяйке дома.

- Она самая… - недовольно проводит женщина рукой по туго завитым тёмным локонам волос, находящихся сейчас в небольшом беспорядке.

- Я – мать Матвея… - чеканит бабушка, изучающе смотря в карие глаза чернобровой красавицы.