Твой лучший подарок

По дороге в сказку или незнакомец с картины

Гул и веселье рождественской ярмарки уже остались позади, но Милли всё ещё сидела, припав к окну автомобиля, покидающего центр Брашова. Наконец, оторвавшись от стекла, она откинулась на спинку переднего сиденья и довольно протянула:

— Как всё-таки там зд-о-о-рово! — и мечтательно добавила: — Вот бы ещё выпало побольше снега — это было бы настоящее Рождество!

Милли больше всех предвкушала долгожданный праздник. И каким же потрясающим получился сюрприз, который ей устроила сестра, Лайя, и друзья Лео и Сандра! Без предупреждения или какого-либо намёка они привезли её на центральную площадь Брашова к огромной сияющей ёлке.

Когда первый буйный восторг Милли в виде визга и объятий был выплеснут – в основном на немного обескураженного жаром её порыва Лео, который, впрочем, отважно принял свою участь, — вся компания отправилась на поиски праздничных приключений в гущу толпы.

Тут было всё: весёлые музыканты в румынских народных костюмах, гремящие медью труб и бубнов, колядующие ряженые с корзинками для сбора подарков, цветастые палатки с сувенирами и национальными блюдами: свиными колбасками, плетёными калачами и сармале – румынские голубцами.

Что касается погоды, то она была достаточно холодной для того, чтобы с уверенностью называться европейской зимой, но всё же слишком тёплой для того, чтобы редкие хлопья мокрого снега не превращались в воду, лишь коснувшись камня мостовых.

Вдоволь нагулявшись по нарядным улочкам и искупавшись в атмосфере праздника, друзья по дальнейшему плану отправились в путь в сторону Карпат на машине Лео.

— Лайя, какой там адрес? — уточнил он, посмотрев в зеркало заднего вида.

— Минуту, сейчас посмотрю, но адрес указан на румынском, — Лайя открыла сообщение в мессенджере.

— Можно я посмотрю? — спросила Сандра, сидевшая рядом.

— Да, конечно, — девушка передала телефон подруге.

— Так, посмотрим… О, я знаю это место! — Сандра оживилась. — Лео, скоро нужно будет свернуть налево, там будет выезд на трассу, — и подмигнула обернувшейся к ним Милли:

— Будет вам побольше снега!

Автомобиль уверенно двигался по горному серпантину. Лео, одной рукой вальяжно державший руль, а вторую разместив на рычаге коробки передач, то и дело бросал короткие взгляды в зеркало заднего вида. Но как только Лайя встречалась с ним глазами — поспешно их отводил.

Лайя отметила для себя, что в последнее время в поведении друга что-то почти незримо, но изменилось. Он стал каким-то задумчивым, даже отрешённым. Было видно: что-то внутри гложет его. Парень, как всегда, был заботлив и даже нежен по отношению к ней, как и было с первого дня их знакомства в Румынии.

Так вышло, что Лео Нолан был старшим братом одноклассницы Милли и совершенно случайно оказался их соседом в отеле в Бухаресте, куда Лайя отправилась по работе, прихватив сестру с собой, – Милли давным-давно мечтала увидеть родину Дракулы и просто не позволила бы себе упустить такую возможность.

Сначала они с Лео пересекались случайно, а после парень явно стал создавать эти «случайности» сам. Они стали больше общаться, чаще проводили время вместе, ходили на экскурсии. Иногда, когда Лайя была занята по работе, Лео составлял компанию её младшей сестре, чему Милли была несказанно рада, потому что только слепой бы не заметил, что он ей нравится. Кроме, пожалуй, самого Лео.

Как любая женщина, Лайя чувствовала, видела, что парень был неравнодушен к ней самой, но скрывая свои чувства за шутками, дружбой и мнимой «братской» любовью, он так и не осмелился пересечь эту грань. Лео был хорошим парнем, немного упрямым, но заботливым и надёжным, и Лайя почувствовала укол вины из-за того, что теперь уже никогда не сможет ответить ему взаимностью. Теперь, когда ещё недавно пустующее место в её сердце было абсолютно и полностью занято им. Владом.

Совершенно новое для девушки чувство, но при этом удивительно до боли знакомое и родное, заполняло всю её изнутри. Оно крепко укоренилось где-то в самом центре груди и теперь всё сильнее прорастало, обнимая каждый кровеносный сосуд, вплетаясь в каждый нерв. И никакие страхи и сомнения, в жалких попытках посылаемые её благоразумием, не смогли бы остановить этот неумолимый процесс. Влюбиться в заказчика – мало разумное решение. Но уже поздно, слишком поздно.

Отправляясь в неожиданную командировку в Румынию по поводу реставрации нескольких картин, Лайя не могла предположить, что встретит там того, кто уже давно поселился в её снах, разуме и… в сердце.

Примерно за полгода до поездки в галерею, где Лайя работала, поступил заказ на оценку одного старинного портрета некоего князя Басараба. Портрет принадлежал кисти неизвестного художника итальянской школы 17 века. Мужественные благородные черты, чёрные немного волнистые до плеч волосы, пронзительные тёмно-голубые глаза. С тех пор Лайю начали беспокоить сны – странные, пугающие, волнующие.

Да, ей снился он, тот мужчина с портрета. Он то манил за собой, взывая о помощи, то скрывался, куда-то исчезая. И каждую такую беспокойную ночь Лайя его искала. Искала долго, отчаянно и… находила в страшном образе кровожадного чудовища. Просыпаясь, порой, в холодном поту, она ужасалась того, что ей подкидывало, как она думала, богатое воображение, но каждый вечер, засыпая, мечтала увидеть его вновь.

Каким же было изумление девушки, когда, придя на встречу с румынским заказчиком, она увидела того самого князя с портрета. Да, его внешность отличалась от той, что на картине. Влад, как мужчина представился, выглядел вполне современно: короткая стрижка, классический костюм… Но лицо его и взгляд, тот самый пронизывающий насквозь голубой взгляд… Его было невозможно спутать ни с каким иным.

Это было чем-то столь невероятным, что не могло быть совпадением. Как и то, что при подписании договора Влад поставил подпись «Басараб». Уверенная, что именно от него и поступал заказ на оценку портрета, Лайя была убеждена, что это всего лишь фамильное сходство мужчины с его дальним предком, но ни о портрете, ни о родословной спрашивать Влада не стала. Он не отличался многословностью и производил впечатление достаточно взыскательного клиента, а ещё потребовал, чтобы во время реставрации картин Лайя проживала в его фамильном замке.