Твоя моя любовь

1.

  Что есть справедливость? Вопрос конечно же риторический. Для каждого она своя, она может иметь схожий окрас для многих, но всё же индивидуальна. Мне сложно ответить на вопрос о справедливости, но есть вопрос, ответ на который я выдам даже если меня поднимут среди ночи - что такое несправедливость. Несправедливость - это потерять отца в восемь лет, несправедливость - это потерять мать в десять и обоих бабушек в тринадцать, несправедливость - это когда ты в детском доме получаешь тумаки за то, что ты не как все. А как быть как все, если семья моего отца военные в Бог знает каком колене, а семья со стороны матери аристократы. Обнищавшие ещё до революции и прозябающие в глуши с незапамятных времён, но аристократы. Поэтому этикету меня учили с пелёнок и ровно тогда же начали приучать к дисциплине, чувству ответственности и умению отвечать за свои слова и поступки. Странная смесь, взрывоопасная даже, но благодаря этому я не попала в психушку и научилась быстро принимать важные решения в трудные минуты.
 

 Первый год в детском доме прошёл трудно, если не сказать больше. В тринадцать лет остаться абсолютной сиротой, без права оплакать своих близких - это тихий ужас. Ты не можешь быть собой и орать в голос от своей боли, не можешь дать сдачи, потому что понимаешь, что они такие же обиженные судьбой и озлобленные дети, просто дети, но до животного жестокие. А работники данного учреждения не менее жестоки. Ты для них очередное мясо, за которым нужен минимальный пригляд. И только психологиня оказалась более или менее нормальной. Никогда не забуду её слова во время первого сеанса: " Ты больше не ребёнок. И чем раньше поймёшь это, тем лучше для тебя". Из меня так и рвалось бунтарское - "я перестала им быть  ещё в восемь лет", но воспитание бабушки Маши удержало от никому не нужного высказывания.  А слова психолога, полные безразличия пригодились мне ещё не раз, просто потому что жизнь не раз ещё давала мне по носу. 
 

Когда погиб отец, нам даже похоронить было некого. Просто привезли его военную форму и посмертный орден за заслуги. Помню, был обычный летний день, играть на жаре не хотелось, да и ребята разъехались, кто на море, кто в летний лагерь, и я сидела во дворе, под яблоней, которая не заплодоносила в этот раз. Сидела и думала о том, что попрошу у мамы и папы, когда тот вернётся. Желаний было несколько - аттракционы, поездка на море и телефон. Для восьмилетнего ребёнка сложный выбор, но кто же знал, что  ничего из этого не будет, потому что старуха с косой притаилась за углом и ждала своего часа. Ей было мало одной жертвы, в нашем доме она устроила жатву.  И если смерть отца я не видела своими глазами, то как ушла мама я не смогу забыть. За два года она от стадии отрицания пришла к стадии принятия и в момент, когда это произошло она не выдержала. Слова бабушки Лиды, матери отца, точно передавали мои мысли в тот момент - " Как женщина я её понимаю, но как мать, никогда не пойму". Вот и я не смогла понять её ни тогда, ни после. Как она могла добровольно оставить меня?!  Как могла сделать с собой такое?!
 

    Сразу после получения вести о папе, бабушки оперативно перевезли меня с мамой в город. Смена обстановки должна была помочь, хоть маме и не стало лучше, но мы были не одни и это единственное, что радовало в этой ситуации. И когда мама покончила с собой, не я была той, кто нашёл её. Баба Маша первой забеспокоилась о том, что мама слишком долго не возвращается из ванной, а когда был найден ключ и открыта дверь, время для нас всех остановилось. Чувство пустоты единственное, что я помню с тех времён. В душе было пусто и холодно, а в памяти как калейдоскоп - окрававленная ванна, люди в формах и кладбище. И так будет всегда. Нет, я конечно помню и доброе, светлое о ней, её улыбку, её выпечку и многое другое, но всё это перечеркивает вид ярко красной крови на голубой плитке. И снова переезд. Жить в том доме мы не смогли, а потому собрав немногочисленные пожитки перекочевали на квартиру бабушки Лиды. Там я прожила три года. Три года до очередной потери. Они ушли от меня с разницей в несколько месяцев. Сначала бабушка Маша, а следом и бабушки Лиды не стало. Сердце каменным не бывает, вот и у них оно не выдержало. И снова похороны, снова кладбище, но в этот раз было и отличие - щита в виде бабушек не стало и на меня потекла людская жалость в перемешку с завистью. Эти щепотки за спиной, взгляды полные чего-то чёрного и жестокого. Не многие могли понять того, что такой пигалице в наследство досталось столько добра, но задумывались ли они какой ценой я стала наследницей? Да и не чувствовала я тогда ничего кроме потери. Только с уходом бабуль я по настоящему поняла, что значит стать сиротой. Ведь раньше они защищали меня от всего, были буфером между мной и внешним миром. А когда я осталась одна, всё это хлынуло одной большой волной и  если бы не воспитание моих любимых старушек, то скорее всего я бы пошла на дно. Не выдержала бы весь этот ад под названием взрослая жизнь.