Ты будешь моим светом...

Ты будешь моим светом...

Когда лунный свет озаряет темноту,

Верно, я зову тебя…

Да, я с самого начала был одинок.

Я был уверен: это мелочи, все так и должно быть.

Не важно, кто бы это ни был – перед правилами все равны.

Но иногда какая-то часть меня все-таки хочет,

Чтобы рядом был человек, заботящийся о моем сердце.

Я надеюсь, что этим человеком станешь ты.

(Да, для меня. Для Меня. ДЛЯ МЕНЯ!)

Из моих ледяных глаз,

Глаз марионетки, думающей лишь о тебе,

Текут горячие слезы…

Несмотря на холод…

(Да, я с самого начала был одинок)

Несмотря на жар…

(Но иногда какая-то часть меня все-таки хочет,

Чтобы рядом был человек, заботящийся о моем сердце)

Горячо…

(Да, для меня. Для Меня. ДЛЯ МЕНЯ!)

Из моих ледяных глаз,

Глаз марионетки, думающей лишь о тебе,

Текут горячие слезы…

Взгляните на меня…

Посмотрите на меня…

Прошу, поднимите глаза!

Кто-нибудь…

Хоть кто-то…

Неважно, кто!

Я одинок и нахожусь в постоянном страхе.

Единственный, кто мне нужен – это ты!

Подойди…

Подойди чуть ближе ко мне!

Согрей меня в своих объятиях…

Подойди.

Подойди!

ПОДОЙДИ КО МНЕ!

Из моих ледяных глаз,

Глаз марионетки, думающей лишь о тебе,

Текут горячие слезы…

(Lunatic – Dae Sung)

Северус.

Итак, я был мертв. Морально, конечно, не физически. Однако, с такими темпами, «второе» тоже было не за горами. Я устал. Я, мать его, чертовски устал. Служба на «два фронта» за все годы высосала у меня уйму сил. Я – Северус Тобиас Снейп. И я – двойной агент. Тайный шпион в тылу врага. Только вот… кто враг на самом деле? Верный идеалам темного Лорда с самого начала, я уже ни в чем не был уверен. Последнее время я не был уверен и в политике добряка Дамблдора. Слишком многое он ставил на мальчишку-Поттера. На мой взгляд, чересчур уж все зависели от этого сопляка. А я был вымотан. Так вымотан, что вчера был на волоске от провала задания. Лишь мое умение держать непроницаемое лицо и невероятно сильные щиты от Легиллименса, позволили ввести в заблуждение Темного Хозяина. Но, на секунду, всего лишь на секунду, я подумал – все пропало. Красные глаза с узкими щелями зрачков вывернули мне нутро наизнанку и вернули на место. Прощен. Пока что. На этот раз. Рядом как изваяние застыл Люциус. Я знал, что это он. Хотя мы и были все скрыты под масками. Волны напряжения от давнего товарища накатывали одна за другой. Это уже позади. Я дома. Ну как дома… В своей комнате в замке. Жалкое подобие, но другого у меня нет. Страшная халупа в Паучьем тупичке совсем обветшала, а окружение заставляло желать лучшего. Сплошь бомжи да прохиндеи. Тут хотя бы… У меня было дело. Мои зелья. Это отвлекало. Отвлекало от порядком надоевшей «игры» по обе стороны барьера. Я уже не знал, чего хотел сам. Я запутался. Истончился. Был как марионетка, которую дергают за веревочки все, кому не лень. Ради чего? Ответа не было. Когда накатывали волны злости – я отыгрывался на студентах. Последнее же время чаще всего я находился в состоянии апатии. Мне было все-равно, что я ем, я не понимал, зачем просыпался по утрам. Зачем мылся, одевался, куда-то шел и что-то делал. Что в итоге? Мышиная возня и тараканьи бега наперегонки со смертью. Финал у всех предопределен. Так а смысл? Никто не уйдет живим. Подольше задержаться на этом свете? Ради кого? Или чего? Я завидовал Дамблдору и Волан-де-Морту. У них была ярая убежденность в своих принципах. У них была цель, ради которой «горели» их сердца и открывались по утрам глаза. У них был стимул жить. У меня - нет. Собственное тело было мне отвратительно. Многочисленные отметины от Круцио покрывали его. И это все вранье, что такое заклинание не оставляет отметин. Главное – захотеть. И бывало, что Лорд этого хотел. Рубцы и шрамы покрывали мою, некогда гладкую, кожу. Застегнутые наглухо сюртук и манжеты чуть не до пальцев были моими постоянными спутниками. Хоть лицо не трогал – и на том спасибо. Кожа еще что…  Слишком большой нос, слишком маленькие глаза, слишком узловатые суставы… Я не любил себя… Что там любить. Кому нужен такой урод. Последние годы я забил на интимную сторону жизни, изредка принимая у себя дам по-вызову в полной темноте. Это случалось все реже. Да и желание пронизывало тело все слабее. Как я сказал вначале, иногда мне казалось, что меня уже нет. Я подсел на магический аналог наркотиков. Неделю назад.

***

Люциус.

На улице бушевала гроза. Одна из самых страшных в этом году. Деревья гнулись до земли, ветви трещали. Некоторые из них навсегда расставались со стволами деревьев, уносимые порывами ветра. Казалось, сами небеса разверзлись и решили вылить на землю годовой запас влаги. Молнии били одна за другой, сверкая среди тьмы яркими зигзагами. Один, другой, третий… Ба-бах! Люциус Малфой вместе с женой стояли у окна мэнора и смотрели на улицу.