Ты моя нежеланная

***

 ГЛАВА l 

Надо же, про неё вспомнили! Нечаянная радость! 

А ведь думала, так и придётся сидеть взаперти, пока … Пока настроение у настоятельницы не улучшится. Воспитание. Это называется приличное воспитание. Опекуны постарались. Чтобы удобнее было пользоваться её наследством. 

Что ж, не она первая, не она последняя. Люсинда поправила серое платье из мягкой ткани, сняла чепец. В сером проёме стеклянного окна хорошо отражалась стройная фигура и распущенные длинные волосы. Красота… И кому эта красота достанется, кто приедет и заберёт её отсюда? Люсинда забралась на жёсткую постель и предалась мечтаниям… 

Этажом ниже, в том же здании благопристойного монастыря, несмотря на поздний час, проходила беседа, напрямую касавшаяся закрытой в келье девушки. 

 - И что вы можете мне сказать о ней, мать Леонидия? – спрашивающий мужчина был высок, строен и белокур. Несмотря на светлые волосы, брови у него были тёмные, а пушистые ресницы оттеняли синие глаза. Губы были капризно изогнуты, словно лук купидона, взгляд холодный. Тонкие аристократические пальцы аккуратно придерживали свиток. 

- Сколько вам лет, господин магистр? 

- Почти тридцать, а что? 

 - Господин Дени, Люсинда очень хорошая девушка, как все наши воспитанницы, строгих моральных правил… 

 - Брачное соглашение… - блондин прочёл первые строчки на листке с таким видом, будто потрогал холодную жабу. – Мать Леонидия, простите, но мне плевать на моральные правила… моей будущей жены. При первом же подозрении, я повторяю, подозрении, она отправится обратно, и вы, точнее, ваш монастырь, еще выплатите мне компенсацию за моральный ущерб. 

 - Что вы такое говорите?! Милорд! Наши воспитанницы… 

 - Вот именно. ВАШИ воспитанницы. И вы несёте ответственность за их воспитание. Передо мной как мужем, перед королём как вашим попечителем, ну и перед светлыми богами - в конце концов, вы духовные лица. Стойте! – мужчина предостерегающе поднял руку, предупреждая протест настоятельницы. – Я вам верю, да и знаю, что за все время существования монастыря, а это без малого сто лет, ни у одного мужчины не было повода раскаяться в своем выборе. 

 - Тогда я вас не понимаю, господин магистр… герцог… 

- Вот именно, мать Леонидия, я не только герцог, но и магистр, и отсюда появляются некие сложности, в отличие от обычного вашего… В общем, мне, в отличие от обычных мужчин, которые берут в жены ваших воспитанниц, нужна не только послушная и верная жена из приличной семьи с приданым. Собственно, последнее меня интересует крайне мало. 

- Что же вас интересует, ваша светлость? 

- Вот мы и подошли к главному. Ввиду того, что я не простой человек, мне нужно полное совпадение и понимание с будущей женой. Другими словами, она должна будить во мне чувства, а не вселять уныние. А женщины, вышедшие из ваших стен, которых я имел честь видеть, - да, они достойные жёны, но они как ледяные статуи. Холодные и бесцветные. 

- Хорошая жена не должна вызывать вожделение! – возмутилась мать Леонидия. – Она же мать ваших будущих детей! 

 - Да пребудут с вами светлые боги, мать Леонидия! Какое вожделение?! Я буду счастлив, если моя жена будет вызывать во мне хотя бы интерес! В чем я очень сомневаюсь. 

 - Я совсем не понимаю, к чему вы клоните, герцог! 

 - А и не нужно понимать, мать Леонидия, вот разрешение короля, – мужчина, как ярмарочный факир, стал вытаскивать из-за пазухи бумаги, – вот приглашение от моей сестры… Да, моя невеста погостит два месяца у моей сестры. Разумеется, моя семья и лично его величество полностью гарантируют полную неприкосновенность леди Люсинды. - Герцог положил бумаги на стол, поближе к магическому светильнику –  его же подарок, - чтобы было хорошо видно подписи и печати и не могло возникнуть ни тени сомнения в подлинности писем. 

Между тем настоятельница переживала легкий шок от такой невиданной наглости. Еще бы, впервые за все время, что она является главой монастыря, да что там главой, за все время, что она находится в монастыре, такое происходит впервые! Обычно девушки выходят отсюда только под венец или вообще никуда не выходят. Хотя пусть. Два сапога пара! И пускай этой строптивице Люсинде будет наказание! Если герцог отправит ее обратно, она навсегда останется в монастыре, а монастырю не помешает богатое приданое этой леди. Если же у нее хватит ума хотя бы притвориться тихой овечкой поначалу и стать герцогиней и женой магистра, что ж, так ему и надо, этому самовлюблённому болвану! На все воля светлых богов! И козни темных.   

Так подумала мать настоятельница самого строгого, престижного и богатого монастыря Адонии, а вслух произнесла: 

- Да пребудут с вами светлые боги, ваша светлость. Я не смею противиться воле нашего монарха и вашего брата и, разумеется, полагаюсь на честное имя, - здесь она про себя добавила: «И крепкие нервы», - вашей сестры. Сейчас распоряжусь, чтобы вашу невесту собрали в дорогу. 

- Благодарю вас, мать настоятельница, – мужчина был несколько озадачен и чувствовал подвох: конечно, его личные заслуги, его семья - все это имеет вес, но и монастыри тоже влиятельны, это государство в государстве! И даже сам король, милый братец, должен был с ними считаться. Сколько крови они у него попили! А тут на тебе, забирайте, пожалуйста. Ох, неспроста это. Слишком уж все хорошо! Точно какой-то сюрприз с этой невестой.