Ты под запретом

Глава 1.

«Привет. У меня всё под контролем! Не переживай, красавица».

В двадцатый раз перечитываю эти три предложения. Не могу перестать улыбаться. По коже дрожь. Какая же я дура. Ничего необычного ведь нет его словах. Но почему в них я так сильно его чувствую?

Сентябрь. 1997 год.

Алиса.

В классе, как обычно, было весело и шумно. Ребята шутили, девочки заливисто смеялись привлекая к себе внимание. У нас очень хороший и дружный класс. Правда, я, в силу своего характера и воспитания, старалась держаться отдельно от всех других.

Мои родители очень заботились о том, чтобы дать нам с сестрой самое настоящее строгое осетинское воспитание. С раннего детства они готовили нас быть идеальными женами для наших земляков. К своим пятнадцати годам я умела готовить всё, начиная от традиционных пирогов с разной начинкой, заканчивая лывжой* с бараниной.

*( прим. Лывжа - осетинское блюдо из тушеной баранины с картошкой – нечто среднее между густым супом и жаркое.)

И хотя наше финансовое положение позволяло нам нанять и домработницу и кухарку, все домашние дела делили мы с мамой и сестрой на троих. Такой расклад ролей был приятен нашему папе, а мама, как истинная кавказская жена, всегда пыталась ему угодить.

Одевали нас дорого, но по меркам нынешней моды очень закрыто. Мы с сестрой худые и высокие, поэтому носить платья я не любила. Как-то не по фигуре они на мне смотрелись. В основном, я ходила в широких длинных брюках, скрывающих худобу моих ног, и свободных свитерах или кофтах. Сказать, что у меня есть немного комплексов по поводу внешности, это значит не сказать ничего. Белая тонкая кожа, большие черные глаза на очень узком и маленьком лице, в начальных классах ребята называли меня совой. Но в одном, мне очень повезло, не смотря на все недостатки, у меня очень длинные, прямые и густые волосы каштанового цвета. Сколько себя помню, примерно раз в полгода мама водила меня к парикмахеру освежить кончики волос, но кардинально я не стригла их никогда. Этим объясняется длина ниже пояса.

Шум в классе умолк, когда открылась дверь и вошли в кабинет Елена Михайловна и трое новеньких ребят, а вместе с ними и сквозняк, от которого по моей парте покатились две ручки. Одну из них поймать мне не удалось, так она и потерялась где-то. О мальчишках нам сообщили еще вчера на сборах после линейки. Нас попросили принять ребят радушно и постараться с ними подружиться.

Один из них перевелся к нам из какого-то города в Чечне, ведь там сейчас очень неспокойно. Другой перешел из параллельного класса, и, как я поняла, аргументом для этого стало его желание к углубленному изучению алгебры и смежных ей наук. А про третьего мальчика Елена Михайловна восторженно и даже с какими-то нотками несказанного счастья и неверия, что его перевели именно в наш класс и именно она будет удостоена честью его учить, говорила, что он очень умный и экстерном перешел с шестого класса к нам в восьмой.

Они вошли и встали напротив парт. Елена Михайловна начала их представлять. Я сидела на первой парте среднего ряда, как подобает отличнице. В тот момент, когда один из новеньких начал рассказывать о себе, я как раз доставала укатившуюся под парту ручку. Подхватив ее двумя пальцами, вылезла из под парты и встретилась с самыми голубыми в мире глазами. Он смотрел на меня с легкой улыбкой, как будто бы перед ним неуклюжий ребенок, а он взрослый, и разумеющий таких вот, как я.

Я сразу поняла, что он не шестиклассник, экстерном закончивший год, об этом мне говорил его высокий рост и слишком взрослый взгляд. Он был явно старше нас на пару лет. В школе нашей я его тоже не встречала. Поэтому маловероятно, что он мог бы быть мальчишкой из параллельного класса. Школа у нас небольшая, и практически все друг друга знают.

В голове сразу промелькнули слова Елены Михайловны – мальчик из Чечни. Что я о нем знала? Ничего. Про него нам не дали совсем никакой информации. Мысли крутились одна за другой, лицо полыхало огнем от взгляда его безумно красивых голубых глаз, как вдруг его губы приоткрылись, и я услышала: «Георгий, меня зовут Князев Георгий Владимирович».

Он говорит это не классу, его взор направлен прямо на меня. А я глупая и завороженная красотой этого человека, вышла из оцепенения только тогда, когда сзади кто-то из девочек выкрикнул, что, мол, со мной как раз никто не сидит. Оглянулась и поняла, что кричала Танька, а двоих новеньких уже рассадили, и значит, она приглашала Георгия сесть с ней. К слову сказать, я тоже сидела одна, но напомнить об этом никогда бы не решилась. Да и кому захочется в первый учебный день, в новой школе сразу сесть на первую парту. Так сказать, быть прямо на виду у учителя. Как будто услышав мои размышления, он отодвинул стул возле меня и сказал:

– Привет. Ты не против?

– Я не против.

Если бы я знала, что одна эта фраза тогда так сильно изменит мою жизнь в будущем!

Георгий.

Я узнал ее сразу, как только зашел в класс. Худышка из магазина.

Мы с мамой и сестрой приехали в город в начале лета. До этого жили в небольшом городке Чечни.

Отец был военный, мама не работала никогда. Он полностью нас обеспечивал, и нам хватало. После начала открытых военных и террористических действий в нашем регионе отец уехал и долгое время не выходил с нами на связь. Через какое-то время мы узнали, что он мертв. Разорвало снарядом, и даже хоронить нам было нечего. Мать впала в депрессию, а я пытался принять эту ситуацию и искать любые пути для выживания. Но оказалось это очень тяжело. С каждым днем у нас заканчивался запас денег, мать уже месяц не выходила из дома и очень редко из своей комнаты. За сестрой приходилось ухаживать мне. И хотя раньше малая меня жутко раздражала вечными капризами и непослушанием, то сейчас все полностью изменилось. Или изменился я. Пришлось измениться. Ей тогда исполнилось всего семь, она многое умела делать сама, ее не нужно было одевать и кормить. Иногда она даже могла сама сварить макароны. Мне требовалось только найти деньги на жизнь. И я пошел работать к знакомому отца, в автосервис. Мне было четырнадцать лет, но понимая сложность нашей ситуации, дядя Мухаммад согласился платить мне за помощь в разборке машин.