Тысячеглазый дом

Тысячеглазый дом

Очнувшись, она долго разглядывала на глянцевом полу светящийся четырёхгранник со скошенными углами. Так отражался солнечный свет, лившийся из широкого, лишенного занавесок окна. Повернулась на спину и сладко потянулась, прежде чем разглядеть на потолке белый шар люстры, стены просторной комнаты стерильной чистотой напоминавшей больничную палату – все чужое, незнакомое.

Гоня наваждение, она села одним рывком и потёрла глаза. Не помогло. Под кроватью обнаружились новые шлепанцы из мягкой ткани подходящего тридцать восьмого размера. Она крутила их в руках, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась – память по всем направлениям выдавала зеро.

Амнезия? Липкий ужас прошелся по позвоночнику, сковал запястья. Смешно, диагноз всплыл моментально, а вот кто она, откуда, зачем и почему даже намека нет. Заставив себя подняться и подойти к подоконнику, выглянула в окно. Голова пошла кругом – сквозь разрывы в белоснежной вате облаков виднелся зелёный блин земли, казавшийся пластилиновой подставкой для игрушечного домика – очень высоко. На противоположной стене тоже оказалось окно, рядом с ним стояла щуплая девушка в белой пижаме с рыжей копной волос до плеч и россыпью канапушек на курносом личике. Она замерла, разглядывая нечаянную соседку, потом приветственно кивнула. Одновременно с ней кивнула и незнакомка. Зеркало, ну конечно!

Вздрогнула от неожиданности – с шипящим звуком распахнулась дверь, за ней толпились люди. Женщины и мужчины разных возрастов. Белые пижамы, чужие неузнаваемые лица...

Кто они? Память не отзывалась, совсем.

– Ой, новенькая… молоденькая совсем… хорошенькая… за что её-то сюда... да какое нам дело, зато сладости к завтраку подадут… – забубнило на разные голоса многоликое создание.

– Ш-ш-ш, тихо! Вы её совсем запугаете, – выступил вперёд длинный как жердь мужчина с посеребрённой временем бородкой и теплым взглядом ярко-голубых глаз. – Я – Мудрец. Как тебя зовут?

– Как зовут? – пусто. Она схватилась за голову.

Пауза затягивалась, толпа во главе с Мудрецом смотрела на неё выжидающе. Рич – всплыло в голове и поскольку ничего другого в голову не приходило:

– Рич, – тихо сказала она.

– Добро пожаловать, Рич, – бархатный голос Мудреца действовал успокаивающе. – Не волнуйся, ты не больна. Все мы однажды проснулись в этом доме без памяти о прошлом. Так и живём. Привыкнешь.

Не привыкла…

Рич провела здесь больше года, но так и не сумела вписаться в ограниченную строгим расписанием жизнь, да и прибиться к одному из сложившихся течений здешнего общества не смогла тоже. Её прозвали Рыжей, по цвету огненных волос, всегда, сколько бы ни причёсывала, небрежными волнами спадавших на плечи. Рыжая значит другая, не такая, как все. И верно – как все она не умела. Нашла себе единственного друга, аон взял и ушёл. Ушел совсем, сократив путь к свободе до краткого мгновения…

Так, хватит брюзжать, уже полдевятого, не успеешь на завтрак – останешься с пустым желудком. Судя по тому, как суетились охраны возле опустевшей комнаты Мудреца, там должен появиться новичок.

Охраны – здешний персонал, пекущийся о благополучии постояльцев. Оранжевые комбинезоны поверх трикотажной футболки с коротким рукавом и пластинкой с именем над левой грудью день-деньской снуют по этажам. Охраны знают о доме всё и строго хранят свои тайны.

В первый же день вместе с инструкцией по проживанию Рич вручили план жилого сектора. Одинаковые кишки коридоров трёх верхних этажей со светло-желтыми голыми стенами в сто пятьдесят жилых комнат каждый с одной стороны уходили на освещённую белыми полушариями светильников бесконечную – дна не видать, бетонную лестницу, а с другой упирались в просторные залы, где располагались столовая, спортзал и комната развлечений. На крыше облицованного чёрным стеклом небоскрёба, одиноко торчавшего посреди зелёной пустоши, под круглым прозрачным колпаком находилась оранжерея, примыкавшая к лабиринту подсобных помещений разного назначения от бельевой до парикмахерской.

Отбросив одеяло, она коснулась груди. Опять вспотела во сне. Рич вскочила и распахнула окно – прохладный ветер неприятно прошелся по влажной коже. Чивка был тут как тут, воробей нахохлился и помахивал клювиком туда-сюда, будто осуждал заспавшуюся хозяйку. Она улыбнулась, осторожно погладила пташку, раскрыла прибережённую с вечера салфетку и высыпала крошки на ладонь.

Покончив с кормлением и утренним моционом, Рич вышла в коридор. У комнаты Мудреца собралась толпа зевак. Новенький, так и есть! Девушка направилась в другую сторону. Момента лучше не подобрать. Пока народ пялится на новичка, следить за ней некому. Добравшись до оранжереи, она остановилась, прижала палец к окошечку электронного замка и позвала в тихо разъехавшиеся двери:

– Ду-у-уг!

В глубине сада зашевелилась листва.

– А, это ты? – появился коренастый, с красноватым оттенком сурового лица охран. – Привет. Что случилось?

– У Мудреца новенький, – прошептала Рич. Охран сочувственно сжал ей пальцы. – Но я тут не за этим, – быстро добавила девушка, – я просить пришла. Постричься хочу, то есть совсем волосы убрать.

– Побриться? – Рич уверенно кивнула. – Вот дурёха, знаешь, на кого ты будешь похожа с лысой головой?

– Я так хочу. Успеем до завтрака?

– Как скажешь. Желание гостя у нас закон. Да и отрастут, куда денутся, – через секундную паузу сказал Дуг, коснувшись измазанными в земле пальцами кончика грушевидного носа. На простоватом лице охрана осталась смешная отметина. Рич невольно ухмыльнулась.

– Ладно, сумасшедшая, пошли, – неверно истолковав её улыбку, добавил охран.