У пропасти

У пропасти

Встреча в торговом центре с Виктором Эйджэм и точной копией меня принесла смятение. Разбирая личность этого человека, как конструктор, по частям, стали очевидны две вещи: я боюсь его и наравне с этим, желаю быть рядом с этим человеком. Его насыщенная жизнь и неординарность личности пугала, а чувства, которые он во мне пробуждал, завораживали.

Смятение

Я постоянно находилась в тонусе, в возбужденном состоянии, которое мешало жить и работать. Я знала, что если поддамся эмоциям, то потом буду страдать, поэтому насиловала свое тело с помощью вакуумной помпы по несколько раз в день. К слову, влади от Виктора Эйджа справляться с зависимостью получалось намного легче...

Если бы я постоянно слышала шокирующие истории о его любовных похождениях.

Виктор Эйдж выставлял напоказ свой распутный образ жизни и как будто говорил: «Останови меня!». Я злилась, но переодически встречая его с девушкой, так похожей на меня, ощутила удовлетворение. Эти костюмированные этиды приносили мне какое-то изощренное удовольствие, затрагивая что-то темное в моей душе. Иногда мне становилось страшно от собственных мыслей.

Я не знала, как быть. Капитулировать не позволяла гордость. Если бы я пошла на этот шаг, то значит, заочно готова была принять правила его игры. Я не против разнообразия, но мне хотелось, чтобы он попытался измениться. Наступил на горло своим желаниям. Ради меня. Страдал. Из-за меня.

В купе

Чтобы унять свое смятение, я решила на время покинуть город и развеяться. Приобрела билеты на поезд и поехала за город. Я надеялась, что эта поездка поможет мне выкинуть из головы Виктора Эйджа, а за время моего отсутствия, он позабудет о моем существовании и выберет себе новую жертву.

Когда я зашла в двухместное купе, тревога не покидала меня. Я бросала взгляды в окно, на пирон, вглядывалась в лица прохожих... И ждала... Я провела в оцепенении все время "посадки", пока поезд не тронулся и вдрогнула, когда раздался щелчок, и дверь купе распахнулась. Мое сердце упало, когда в небольшое помещение вошел Виктор и закрыл за собой дверь.
Эйдж не сразу посмотрел мне в глаза. Сначала поместил свой чемодан в нишу под кроватью, а потом сел напротив и устало вздохнул.

- Привет, фиалка, - произнес он.

Я не поздоровалась, а ощущала, как мое тело сначала оковывает страх, а потом возбужденная дрожь.

- Как ты нашел меня? – запинаясь, спросила я.

Тень улыбки тронула его уста.

- Я всегда знаю, где ты находишься.

- Зачем ты здесь?

Виктор пожал плечами, но я видела, что спокойствие его напускное.

- Закрыть гельштат, - чуть слышно, устало прошептал мужчина.

Я резко встала и шагнула к выходу.

- Что в твоем чемодане? Плетки, ошейники, кляпы и все для бандажа?

Он рассмеялся.

- Сегодня я попробую вести себя, как нормальный мужчина. Ты же хотела по-нормальному?

Закрытые гельштат

Имя Виктор Эйдж и прилагательное «нормальный» редко стояли в одном предложении, но я решил сделать над собой усилие и показать Ксении, что ради «своей Фиалки» готов пойти на жертвы. Я сгреб в веер шелк юбки и поднял ее вверх, обнажая стройные ноги. Дыхание Ксении сбилось. Губы, жаждущие моих поцелуев, пылали. Я видел ее насквозь.

Мое дыхание коснулось мочки ее уха.

— Подержи это, — прошептал я, и Ксюша, подхватив подол юбки, подчинилась.

Другая моя рука прошлась по вырезу ее блузки, а губы собрали мурашки на ее нежной шейке. Я вновь не решился поцеловать ее в губы, контролировал движения и сдерживал страсть. Потом я медленно опустился на корточки и стал гладить ее ножки в черных капроновых чулках, которые пахли фиалкой. Ксения наблюдала за моими действиями, чуть дыша, и думала, что сейчас умрет от пульсации между бедер. Она уже была влажной и изнывающей от желания. Я знал это.

Она стояла, не шелохнувшись, поэтому в фиксации ее тела не было нужды. Я провел губами выше кружевной резинки чулок, оставляя после себя пламенный след. Затем прижался ртом между ее ног и обхватил губами складочки возбужденной плоти через ткань трусиков. Ксюша застонала и оперлась одной рукой о дверь купе, чтобы не потерять равновесие. Я ласкал ее нежную попку руками, ощущая вибрацию тела, дюйм за дюймом, снимая с нее шелковое белье. Целуя каждый сантиметр открывающейся плоти.

Она была такой вкусной. Оказалось, что в ванильном сексе есть тоже свои плюсы. Мне не нужны были веревки, чтобы я чувствовал, что она в моей власти. Когда я ввел один палец в ее девственное лоно, она услышала мой хриплый шопот:

— Расслабься, детка. Пусти меня...

Один мой палец массировал жаркую пещерку, а другой непрерывно поглаживал бархатный бутончик клитора. Ксения быстро расслабилась, и я стал двигать рукой медленно и нежно, распаляя жар, растущий внизу ее живота. Новая волна возбуждения пронзила ее тело, и она выгнулась дугой, когда я добавил к первому пальцу второй. Ей хотелось двигаться вместе с моей ладонью. Я ускорил движения, пока не почувствовал, как стеночки ее лона судорожно сокращаются, жадно сжимая фаланги моих пальцев.

Я расстегнул свои брюки, подхватил Ксению на руки и прижал ее спиной к дверце купе.

— Сейчас будет немного больно, — прошептал я. — Но боль быстро пройдет, обещаю тебе.

Она дрожала, старалась унять страх и чувствовала, как я медленно вхожу, растягивая ее. Она была такая тугая и тесная, что я едва сдерживался, чтобы не вогнать себя на всю длину. Повременив еще секунду, я сделал резкий выпад вперед. Ксюша пронзила острая боль. Я заполнил ее до отказа и замер. Тяжело дыша, мы смотрели друг на друга, и мне даже показалось, что мир перевернулся...

Гельштат закрыт. Возможно, все к лучшему. Их знакомство от начала до конца стала своего рода испытанием и исцелением в одном флаконе. Стоя у пропасти, в объятиях этого мужчины, она жаждела полета, не боясь подения. Ксения стала полноценной женщиной, познав влечение к мужчине, а Виктор Эйдж...