Убежать от себя (от тебя) Гарри Поттер / Драко Малфой

Убежать от себя (от тебя) Гарри Поттер / Драко Малфой

Глава 1.

POV Гарри Поттер.

Когда чернильная пустота ночи медленно покидает предрассветное небо – верно, я зову тебя. Я зову тебя и во сне. И практически наяву. На границе яви и нави. Последний год ты превратился в наваждение, которое не дает мне покоя и изматывает и душу, и тело похлеще пыточных. Когда жар в груди не дает мне дышать, я тихонько шепчу твое имя. Драко. Одними губами. На грани слышимости. Ибо, кажется, никогда не произносил его вслух и достаточно громко. Всегда – Малфой. Всегда – Хорек. Мы были детьми, хотя, конечно, казались себе уже весьма взрослыми. Тогда. На первом курсе Хога. Протянутая мне узкая аристократическая ладонь… жалел ли я потом, что не протянул руку в ответ и не ощутил ее прохладную холеность? О да. Я жалею об этом и по сей день. Особенно, когда обучение закончилось и у меня нет возможности видеть тебя постоянно и ощущать на себе твои язвительные придирки. Я Гарри Поттер. Мне 30. И у меня, мать его так, только что закончилась последняя сигарета…

***

«Это глупо…»

«Это крайне глупо…» - твердил я себе, когда новость тогда ударила меня под дых, застигнув за утренним кофе непосредственно из уст Герми, которая поселилась со мной по соседству, едва мы окончили школу и решили квартировать в магловском районе Лондона. Рон, который все же сошелся с Лавандой Браун, так и остался нашим другом, но отношения стали заметно прохладнее и виделись мы редко. У молодой четы Уизли уже родились близняшки, и рыжее прибавление в семействе еще более отдалило Рона и Герм. Впрочем, это не мое дело. О чем это я… Ах да… Я сидел тогда на своей маленькой кухоньке в съемной квартирке под самой крышей обыкновенной многоэтажки. Запасные ключи имелись у подруги на всякий случай. Как и ее – у меня. Мы запросто ходили друг к другу в гости, ибо личная жизнь не складывалась ни у одного и мы на это как-то подзабили. Ближе друг друга у нас не было никого. После победы над Реддлом. После того, как родителям Герм так и не смогли вернуть память и девушка, скрепя сердце, решила не «перетаскивать» их из Австралии в холодный и дождливый Лондон, а иногда самой навещать их под предлогом выдуманной истории о дальней родственнице. Впрочем, что это я все отвлекаюсь? Я просто тяну время, не так ли? В общем, когда в пять утра заспанная Герм, зевая, появилась на пороге моей квартиры с горкой свежеиспеченных панкейков (новое увлечение умницы Грейнджер) – я не усмотрел в этом ничего необычного. Ну, подумаешь, пять утра. Ну, подумаешь - выходной.  Ну… Знала ли она? О да. Она не могла не знать. Такая наблюдательная и верная. Такая тактичная. Такая… Почему тем утром? Почему те жаренные булочки с миндальными «лепестками» и творожным кремом? Одно из самым любимых моих лакомств теперь ассоциируется у меня с резкой болью. Такая вот медвежья услуга. Подсластить пилюлю не вышло. Ты торопилась. Торопилась на работу в Министерство. Ты знала и хотела сказать мне раньше, чем я получу утренний «Пророк».

«Малфои переезжают во Францию. Семейный бизнес и бла-бла-бла… Попытка молодого наследника…»

Дальше пустота. Слепящая пустота, будто я ослеп и оглох. Да, ты, конечно, знала, девочка моя. Моя Герм. Знала, отчего я так часто появляюсь у тебя на работе в Министерстве, куда не захотел идти служить сам. Не смог. Потому, что там был ОН. Только, кого я этим перехитрил?  Скорее, просто смог дозировать время, которое мне было нужно, чтобы видеть эту белобрысую макушку и не сойти с ума. И теперь вот этой возможности у меня больше не будет. Черт…

Остывали на столе принесенные в качестве поддержки панкейки. Согревающее заклинание не накладывали на еду ни она, ни я. Я – потому, что вкус еды вдруг стал мне противен и желудок мучительно сдавливало спазмами. Она – потому что поняла, что попытка подсластить пилюлю – провалилась. Да и то сказать… Ведь всей глубины моей привязанности (?) Герм знать не могла. Мы никогда не обсуждали это. Я запретил. Но глаза у нее были и она видела многое. Больше, чем я хотел бы показать.

***

Пьяная боль поздно ночью. После того, как чудом держался весь день. После возвращения с тренировки, где я «свободным учительством» зарабатывал себе на хлеб с маслом. Пьяная боль. Искренняя боль. Она совсем не похожа на трезвую. Она честнее. Она глубже. Она настоящее. Сильнее. Многограннее. Мучительнее. Потому, что прятаться больше не за что. Потому, что оправдывать себя больше нечем. Барьеры ослабли и я не в силах их поддерживать сейчас перед самим собой, а значит…

Проклятый слизень. Слизеринский ублюдок. Принц... Мать-тебя-так-Хорек. Драко Малфой... Вот имя моей боли. Уже много лет...

Ты жесток. Всегда им был. Колюч. Ершист. задирист и самоуверен. Хотел бы я понимать, какая часть всего этого - маска. Или все это в полном объёме действительно ты? Твоя сущность. Впрочем, что мне теперь? Что мне до этого уже давно?

"Глупый-глупый-глупый Поттер. Идиотский Обормоттер".

Пивза не хватает. Кто еще скажет правду в лицо? А кто я по-вашему? Рассиропился от того, что белобрысая семейка, вытрепавшая мне в свое время столько нервов, покидает Англию. Ах, какая беда. Какая печалька. Ты же не будешь скучать, Потти, по довольной ухмылке, с которой тебе лениво сообщают о том, что у тебя криво повязан галстук? Или о том, что дверью можно было хлопать и потише, о чем ты и сам непременно догадался бы, имей ты хоть на унцию больше серого вещества в своей голове? И вряд ли ты станешь скучать по ощущению, будто доли секунды назад твой затылок словно сверлил дрелью чей-то взгляд? Особенно, если учесть, что все это ты придумал себе сам, ведь не раз оборачивался. Ничего...