Убежать от смерти!

Убежать от смерти!

…Игорь, быстрее! - закричал я, увидев, что мой друг и напарник, бежавший впереди меня, начал постепенно замедлять бег и спотыкаться, - быстрее, чёрт побери, иначе нам конец!

 Мы неслись сломя голову! Мы перепрыгивали через рытвины и ухабы, продирались сквозь кустарник - мы неслись к спасительному морю или океану, не знаю, и лодке на берегу! Мы неслись к нашей, вытащенной на песчаный берег (подальше от прибоя), «резинке» с пятисильным подвесником!

Мне было тоже очень плохо, настолько плохо, что я почти готов был сдаться на милость аборигенов, но рассказы бывалых охотников и исследователей, которых я наслушался сидя в самолёте местной авиалинии, заставляли меня бежать - спасать свою жизнь бегством!

 Пот заливал лицо, волосы, растрепавшись, прилипли к лицу и мешали смотреть! Вещмешок с недостаточно подтянутыми лямками, больно колотил по спине, а ружьё, с каждым затраченным усилием, с каждым преодолённым метром, становилось всё тяжелее и тяжелее. Но я, превозмогая себя, продолжал бежать - мы спасали свои жизни! Спасали жизни - мою, и моего друга, Игоря!

 А позади нас разношёрстной толпой человек двадцать-двадцать пять аборигенов: голых, разрисованных, в устрашающих масках на головах, неразборчиво вопя, и размахивая дубинами и суковатыми палками, гнались за нами!

Уже совсем рядом было море и наша лодка. Осталось преодолеть каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят метров, но впереди нас ожидало препятствие в виде небольшого обрыва. Раздумывать было некогда - жизнь дороже! И мы, на задницах, подняв тучу пыли и обгоняя небольшие камни и валуны,  помчались вниз!

Больно мне было или нет во время скоростного спуска, я не помню. Мне только почему-то хорошо запомнилось, как я, словно плугом, рыл ногами впереди себя землю и подминал кусты. И всё же каким-то образом я умудрился в самом конце спуска пару раз перекувыркнуться через голову.

Поднявшись на ноги, я увидел Игоря. Он пытался тащить лодку к воде.

Хотя в голове ощутимо шумело, и позвякивали колокольчики, я, подобрав ружьё, помчался к нему на помощь. Подбегая, быстро окинул лодку внимательным взглядом: мотор на месте, вёсла в уключинах - значит, на берегу во время нашего такого короткого отсутствия никого не было. Это хорошо, это очень хорошо, промелькнуло в голове. Значит, у нас есть ещё шанс спастись!

И, словно пытаясь охладить мою преждевременную радость, я услышал крики недалёкой погони. Оглянувшись, заметил - преследователи столпились у кромки обрыва!

Игорь, давай, давай, поднатужься! - мысленно подгонял я товарища, сам делая неимоверные усилия - осталось совсем немного пробежать до лодки!

А преследователи уже кубарем скатывались с обрыва…

Ещё немного, ещё чуть-чуть… и лодка оказалась на воде.

 Быстро перевалившись через борт, я оказался рядом с мотором.

 Игорь, уже по пояс в воде, продолжал толкать лодку подальше от берега, но и преследователи были почти рядом.

- Игорь! Залазь в лодку и на вёсла! - закричал я, продолжая подкачивать бензин.

Дёрнув пару раз шнур кикстартера, я, ожидая, прислушался, но равномерного урчания ожившего мотора, не было - мотор не завёлся! В чём дело! - испугался я, и растерянно взглянул на орудующего вёслами Игоря.

- Ты пробку бензобака, идиот, не отвернул! - заорал он на меня.

Точно! В спешке я совершенно о ней забыл!

 Настоящий идиот! - ругнулся я и, отвернув пробку, снова попытался завести двигатель.

Он, словно только этого ему и надо было, лихо взревел!

Чиркая винтом по песчаному дну, вздымая прибрежный ил, лодка, описав крутой вираж и скользнув бортом по телам хватающихся за неё преследователей, рванула в открытое море.

Уфф! - под ровный гул мотора вздохнули мы с Игорем одновременно.

А на берегу, маша дубинками и палками, и что-то крича нам в след, остались раскрашенные и такие страшные, несмотря на свой маленький, метр с кепкой, рост, аборигены.

                                                           *     *     *

Лодка, слегка подпрыгивая на небольших прибойных волнах, неслась и неслась, и вскоре очередной мыс открыл перед нами изумительную картину.

Как странно, ведь только в миле, за мысом, была голая травянистая равнина, а тут на тебе - джунгли, настоящие джунгли! - подумал я восхищённо, позабыв о только что пережитом страхе перед местным населением.

Было от чего прийти в восторг: над нами чистое-чистое, голубое-голубое, небо, а на нём яркое солнце; под днищем лодки зелёная, с голубоватым отливом вода, а впереди - золотая полоса прибрежного песка и изумрудная зелень джунглей! Поневоле заахаешь от восхищения и потеряешь дар речи! И, действительно, мы с Игорем потеряли дар речи от восхищения, мы молчали! Мне кажется, что и двигатель как-то иначе стал работать - тише что ли, мягче, или даже нежнее, вроде как заворковал, честное слово!

Мягко ткнувшись носом в песчаный берег, наш РиБ остановился. Заглушив мотор, мы ещё сколько-то времени посидели, наслаждаясь тишиной окружившей нас и покоем. Торопиться было некуда - впереди ещё семнадцать дней отпуска. Да и хотелось до конца успокоить нервы от перенесённого, за скрывшим нас мысом, нападения малорослых бушменов.

Пока мы сидели и наслаждались внутренним и внешним покоем, наши разгорячённые тела охлаждал лёгкий морской бриз, но он был так слаб, что от его дуновения не шевелился ни один листочек на деревьях. Но он, словно мягкой кошачьей лапкой, нежно ласкал тело. Было так сладостно-хорошо, что я разнежившись, закрыл глаза…