Уборщица

Часть первая

- Так что же там всё-таки произошло? – спросил молодой милиционер, расхаживая из угла в угол маленькой комнаты.

- Вы хотите слишком многого, я всего лишь уборщица, - заламывая пальцы, ответила я.

- Тем более, скрывать от следствия ничего не советую, - грубо отбрил милиционер.

Простые смертные обходили данное место стороной, а меня как раз занесло работать в эту злополучную сауну. Крупное деревянное сооружение, выдержанное в определённом стиле, на время стало моим островком надежды. Правда, контингент оставлял желать лучшего. Весь сброд, от мелкой сошки до городских чиновников, являлся клиентами данного заведения, и практически все вечера и ночи проводил здесь.

Владелец был из блатных, водил дружбу с себе подобными, те подгоняли клиентов и привозили свежий товар, будь то наркотики или проститутки. Знала я об этом из первых уст, милиция своё получала стабильно и совершенно не интересовалась тем, что происходило в сауне. До этого самого момента…

Мне всего тридцать шесть, а я уже списанный в утиль никчёмный кусок плоти. Научный институт, откуда меня уволили, внёс в чёрный список мою кандидатуру, за то, что я отказалась перекрыть кислород одной, подающей надежды, группе молодых энтузиастов. Обвинив меня в краже и с позором выкинув из альма-матер, которой я отдала тринадцать лет, мне пришлось вернуться в родной посёлок. С таким волчьим билетом ни одно заведение не желало иметь со мной дело.

Оказавшись у разбитого корыта, и больше года просидев без работы на шее у отца-пенсионера, я откликнулась на объявление «требуеца уборщица», что висело на стенде возле главной достопримечательности посёлка – огромного универсама (авторское допущение).

Рано утром, совладав с мыслями и собрав всю волю в кулак, я отправилась в сауну встретиться с хозяином лично и обговорить все детали, от зарплаты до объёма работ. Прекрасно зная, что меня там ждёт, я была готова к любым трудностям, лишь бы не сидеть дома и не пялиться часами в отупляющий ящик.

Хозяина долго искать не пришлось, он сам вышел ко мне навстречу, завидев спускающейся с горки. Облезлый и усохший, он улыбался, показывая немногочисленные зубы так, что это напрягало ещё больше.

- Я по объявлению, - сходу начала я, не давая себе возможности начать заикаться от пронизывающего страха.

- Да понял я. Проходи, сейчас всё расскажу.

Я впервые переступила порог этого жуткого помещения и решила сразу начать к нему привыкать, чтобы глаза так болезненно не вылезали из орбит от увиденного.

- Подзасрались чутка. Последняя уборщица, старая колода, не справлялась. Пришлось отправить, куда с такими кривыми пальцами полы мыть.

Использованные презервативы, пятна спермы на полках, волосы в невероятном количестве, чёрная плесень. Всё это вызывало у меня рвотный рефлекс, и желание скорее убежать отсюда. Мне даже показалось, что я уже успела заразиться неизлечимой болезнью.

- Денег отстёгивать буду нормально. Будешь хорошо работать, буду хвалить. Расходимся в шесть утра, тогда и приходи всё пидорить. Опоздаешь – сразу на хер можешь идти. Тебе понятно? – по бычьи растопырив ноздри, хозяин предстал в истинном обличье.

- Понятно, - ответила я, а у самой ноги ватные. Как бы до дома теперь добраться.

Утром следующего дня, ровно в шесть, я уже была в сауне с кучей пакетов с моющими средствами. Хозяин сразу же всё компенсировал, а я взялась за работу.

Первый рабочий день выдался архитяжелым. Я отмыла помещения до блеска, и вечером уже начал стекаться люд. Стараясь как можно скорее покинуть заведение, я выскользнула из своей каморки, но сухощавая лапа хозяина остановила меня на пороге.

- Держи за первый день, дальше оплата за месяц.

Я раскрыла ладонь, а в руке красовались деньги. Три тысячи рублей, за четырнадцать часов работы! Сколько же я тогда за месяц заработаю?

Вернувшись домой, я отдала эти деньги отцу, а он только выругался и сплюнул в их сторону.

Так прошло несколько месяцев. К использованным презервативам и девочкам я успела привыкнуть, как и к жидкому дерьму в обоссанных углах. Но всё ещё воротило от вида крови, и выбитых зубов с мясом. Такое случалось лишь пару раз, когда в сауне завязывались серьёзные потасовки, и нам с хозяином приходилось закрывать заведение на несколько дней, чтобы привести всё в порядок.

Каждый раз, когда я приносила домой честно заработанные банкноты, отец только и делал, что кривился.

- Что ты брезгуешь? – однажды не выдержала я. - Ты знаешь сколько дерьма я убрала, прежде чем их заработать? Западло жрать на эти деньги? – выкрикнула я и, сама испугавшись своих слов, осела в кресло.

- Посмотри, в кого ты превратилась! – свирепел отец. - Работаешь с уголовниками, каких слов понахваталась! Ты же научный работник, как тебе не стыдно?

- Чем те мрази лучше? Выкинули как собаку после стольких лет преданной службы! – осмелев, я перешла на крик. Сколько можно попрекать меня за то, чего я не делала. – Ты хоть знаешь, как вся эта научная элита кривила морды при виде меня? Как усмехалась в лицо, смакуя отказ! Заклеймили, выбросили, ещё и сплясали на репутации! Я сдохнуть хотела, да тебя, дурака старого, пожалела. Ты же живёшь здесь всю жизнь, что тебе до чужих проблем, сухарь. А эти люди дали мне работу. Кормят, в тепле нахожусь, деньгу зашибаю, а ты морду кривишь, не устраивает тебя такой доход — живи на копеечную пенсию, больше ты меня не увидишь.

Я ушла в свою комнату собирать вещи. Руки тряслись, куда мне теперь идти, что за порывы глупого подростка. Но, чёрт возьми, как же обидно от родных людей слышать подобное. «Мы тебя так не воспитывали, в кого ты превратилась, как не стыдно, что люди скажут»… Какая чушь. Всю жизнь жить с оглядкой, а что скажут люди. Много чего скажут, да всё не по делу.

Дом я покидала в гробовой тишине, отец даже не вышел из комнаты. Слышала – сопит от обиды, но ничего теперь не поделаешь. Разные мы люди, и в разное время живём. Отец всё больше прошлое вспоминает, а у меня теперь и будущего нет.