Учитель

Глава 1. Убит чужим ножом

С ледяных пальцев стекала смешанная с полынью вода. Ли Цянь* омывал тело учителя. Тело холодное, неподвижное, тяжёлое. Бесполезные повязки давно убрал, и теперь руки с заботой смывали запёкшуюся кровь.

Прямо у сердца.

Чуть сильнее сжал пальцы, и по бледной коже потекли розовые струйки, чтобы тут же запачкать постель. Ли Цянь отбросил тряпку, и та зло шлёпнулась на пол. Он привалился к кровати. В золотистом сиянии свечей учитель кажется мирно спящим. Что ему ещё делать в собственной скромной спальне в середине ночи? Лицо умиротворённое, даже вечная морщинка меж бровей разгладилась.

— Учитель, — позвал Ли Цянь, будто хотел разбудить. Но учитель не слышит.

— Учитель Ван, этот бесполезный столько хотел вам рассказать.

И теперь из-за кома в горле едва может говорить. Сидит рядом, а кажется, что слишком далеко. Полынные благовония, которые Ли Цянь сам зажёг от нечисти, теперь щекочут нос — дышать рядом с тлеющей палочкой не так просто. Говорят, что лисы могут продлить человеку жизнь, а он, лис наполовину, похоже, самый бесполезный из них. Ли Цянь поднялся, тряпка тут же полетела в таз. Он распахнул двери, и в душную от полыни спальню влетел холодный осенний ветер. Потревоженные им колокольчики, которые учитель повесил сразу после хлебных дождей*, тревожно зазвенели. Ли Цянь вздрогнул и вышел на галерею, обнимающую скромный дом учителя.

Учитель…

…умер.

Помочь учителю он не смог, но отомстить — сможет.

Небо укрыто в тучах. Луна иногда выглядывает из-за них, как благородная дама выглядывает из-за занавески, не желая прямо смотреть на неприятную картину.

Алым морем крови кажутся в этой темноте засыпавшие двор кленовые листья.

Ли Цянь обернулся, услышав стон.

***

Его учитель, Ван Юань*, к счастью, ещё был жив. Или ему так казалось. Напился до того, что дух вина, этот старик в халате цвета тёмной сливы, сейчас сгустился над Ван Юанем и, облетев его три раза, унёсся на Небеса. Его смех и крики о долгожданной свободе от бутылки делали Ван Юаню только больнее.

Голову от такого количества вина, должно быть, расколол гигант Похмелье. И невыносимо кололо сердце.

Ван Юань кинул на песок плащ и сел. В Аду торопиться уже некуда. Уныло-серое небо оттенка дешёвых разбавленных чернил. Такие же серые песчинки, ветер гоняет их волнами. Ещё не сумерки, но время уже готово перелиться через край и выплеснуться тьмой.

Последнее воспоминание тотчас возникло перед глазами.

Монахи, опустив бритые головы, завершили поминальную службу, и эхо нестройного хора читавших сутры замолкло. Двенадцать лет прошло со смерти матушки, главы клана, и тот, кто был невинным юношей, готовым хвастаться всем прохожим новой шпилькой, подаренной на совершеннолетие, давно стал похож на убитого горем старика.

Город закрыт на комендантский час. Руки оттянул кувшин с вином, в удивительном для пьяного благоразумии прибережённый на утро, чтобы дождаться ученика с острым супом.

Брёл по клану к своему обнесённому высокой стеной дому. К «поместью-в-поместье», про которое раньше говорили, что там держали отступников. Слухи не врут — держали. Теперь, наверное, снова продолжат.

И умер как дурак, на пороге собственного дома.

От мыслей об ученике, которому придётся его хоронить, стало особенно больно. Ли Цянь, его лисёнок, плакать будет.

Грудь сдавило, Ван Юань зашёлся в кашле, выплёвывая чёрную кровь прямо на туфли внезапно возникшего перед ним демона. Похоже, не демона, а демонёнка. Тот выглядел нескладным большеглазым подростком в чёрном платье не по размеру — подвязанные белым шёлком рукава должны свисать до земли. Лицом человек, но вот рожки… Юноша смущённо кашлянул, ловкие пальцы выудили из-за пазухи платок, и он протянул его Ван Юаню.

— Вы сняли проклятье с духа вина. Больше, пожалуйста, так не пейте. Это вредно.

— Мне, я полагаю, больше и не нужно. — Ван Юань обвёл рукой серую пустыню и указал на едва заметный мост вдалеке. — Идти туда?

Юноша отшатнулся от Ван Юаня, как от проклятого, но всё же осторожно коснулся его рук и помог встать. Потянул бережно и даже не завалился назад. Сильный.

— Господин, если вы перейдёте мост Найхэ*, с меня шкуру снимут и ковриком на нём и постелят. Вам пора, — сказал юноша, странно оглядываясь.

Ван Юаню оставалось только кивнуть и сморщиться от вновь накатившей головной боли.

Этот юноша-демон осторожно хлопнул в ладоши, с тревогой посматривая на Ван Юаня, которому и ровная водная гладь не нужна была, чтобы сказать, что выглядит он точно похуже иных демонов — бледно-зелёный и с кругами под глазами, как два неловких движения художника. С этим еле слышным хлопком он оказался в собственной постели, а в ушах ещё звучал тихий голос демонёнка: «Поздравляю с бессмертием!»

— Да чтоб я сдох, — прохрипел Ван Юань. В голову будто ударила молния. Хотел проорать, но получилось только сдавленно прошептать. С трудом разлепил глаза и увидел испуганного ученика.

Ван Юань дёрнулся и со свистом всосал воздух. Он приоткрыл рот, пытаясь произнести хоть что-то, но не смог. Ученик, Ли Цянь, тотчас бросился за водой, явно стараясь шуметь как можно меньше, но ловкие лисьи ноги сегодня, как назло, собрали каждую скрипящую доску на галерее. Ван Юань захотел покачать головой — получилось у него это с большим трудом. Тело болело с макушки и до кончиков пальцев ног. Всё казалось таким неуютным и неудобным. Как будто он в одежде не по размеру, только вместо такой одежды — собственное тело.