Улыбайся!

Улыбайся!

В школе, где-то в классе седьмом или восьмом, нас начинают спрашивать, чем мы хотим заняться в будущем. И мы, в большинстве своем отвечаем то, чем действительно хотим заниматься. Но потом, когда ты сдаешь экзамены… даже нет… когда выбираешь предметы, по которым хочешь сдать экзамен, ты понимаешь, что тебе вряд ли светит любимое дело. Нет, я не спорю, есть люди, которые добиваются того, о чем мечтали. Вопреки общественному мнению, вопреки воле родителей.
Даже я, мечтая стать космонавтом, решил поступить на экономиста, потому что это обрадовало маму. Нет. Я не считаю, что радовать родителей это глупо. Просто, если на мгновение задуматься, то это же моя жизнь… Моя, а не их. И я всем сердцем благодарен им за их заботу, но свою жизнь я хочу строить сам. Правда, у меня странные мысли? А начались они из-за глупой девчонки, которая перевелась к нам в десятом классе.

Она вошла в класс вместе с учителем. Я помню, что одета она была через чур ярко. То ли ярко оранжевая, то ли ярко красная кофта, салатовые бриджи, зеленые кеды и разноцветные гольфы. Ее светлые волосы были окрашены в яркие цвета и собранны в два высоких хвоста, под немыслимым углом. Тогда мне в голову пришла всего лишь одна мысль «это что за разноцветный чудик?!» Думаю, не я один так подумал. Но тогда я еще не подозревал, что эта девочка станет тем, кто изменит мою жизнь.
Ее звали Виолетта Огненная. Смешное имя. Да и фамилия подходящая. О, еще один факт про нее. Она улыбалась. Всегда. Всегда ее улыбка была шире плеч, хотя до глаз она редко доходила, но это я уже понял потом. Сейчас передо мной стояло высокое, разноцветное нечто.
- Садись рядом с Павлом, - прогремел голос учителя. Я вздрогнул. – Петушков подними хоть руку.
Я нехотя приподнял ладонь. Виолетта ярко улыбнулась и бодро зашагала ко мне. Когда она подошла, я услышал запах духов. Они были приторно сладкие, но мне отчего-то понравились. Весь урок я с любопытством поглядывал на свою соседку. Но она прилежно все записывала и так же безмятежно улыбалась. А на перемене я решился все же с ней заговорить, потому что остальные одноклассники ее избегали. Будь моя воля, я бы тоже не стал с ней разговаривать, но мне было неуютно сидеть рядом с ней и молчать. Быть может, тогда мы уже чувствовали в ней то, чего нет в нас. Того, чего мы никогда не сможем добиться. И это отталкивало. Это заставляло сжимать зубы от злости и зависти. 
- Привет, ты ведь Виолетта? А я Пашка, - это были первые слова из тех, что я когда-то ей сказал. Сейчас мне кажется, что нужно было сказать нечто вроде «почему ты сюда перевелась?» или «я рад, что ты моя соседка!» Но теперь уже ничего не вернуть. И слов тех тоже. 
- Лучше называй меня Леттой. Приятно познакомиться! – звонко ответила она, снова улыбаясь. Я помню, мне тогда стало так невыносимо тоскливо смотреть на ее сияющие голубые глаза, что я отвернулся. Сейчас я понимаю. Что мне стало так тоскливо из-за того, что в ней было столько неописуемой свободы, что я невольно ей позавидовал. Вспоминая ее лицо, я чувствую порыв холодного, бодрящего ветра. И запах моря. Или это запах ее духов?
Собственно, после этих слов, я с ней больше не разговаривал. Я старался ее избегать . Я не хотел больше смотреть ей в глаза. А она каждый день приходила и улыбалась. Я бы с ней так и не заговорил, если бы не одно происшествие. Это произошло после двух месяцев, после ее перевода. Тогда я задержался в школе, потому что был дежурным. Вынося мусор, я услышал какой-то шум. Не думая о последствиях, я завернул за угол и замер. Там стояла Виолетта, в кругу каких-то хулиганов. И улыбалась. 
- Давай деньги, - грубо сообщил один из них, толкая девушку в спину. Летта чуть не упала, но ее улыбка не исчезла с лица. Я не мог пошевелиться. Никогда не был героем.
- У меня их нет, - все таким же звонким голосом сообщила моя одноклассница.
- Ты хочешь, чтобы мы попросили по-плохому? Знаешь, что бывает с девушками в кругу парней?
- А ну пошли отсюда! – я с трудом узнал в этом рыке свой голос. Удивительно, но я не помню, как оказался перед Виолеттой. Не помню, как заслонил ее плечом. Я помню только удивленное лицо парней. Конечно, я подрался. И, конечно, мне досталось. Но, к моему глубокому счастью, мимо проходил учитель и меня не убили. 
Я расстроил родителей. Получил выговор в школе. У меня болело все тело. Но почему-то, я чувствовал себя лучше, чем когда-либо. 
- Прости меня, Паша, - голубые глаза Летты светились такой мольбой, что, казалось, если я ей откажу, она сброситься в окно. 
- Э. Все хорошо, не переживай, - я махнул рукой, не зная куда деться от смущения. Этот разговор произошел на следующий день после драки. И, после этого, я, сам не зная как, стал с ней общаться. Она всегда улыбалась. Всегда мне помогала. Всегда делала то, что ей хочется. Она была воплощением добра и свободы. Однажды, когда ей не понравился обед в школе, она пошла на кухню, вытащила из своей необъятной сумки пару яиц, попросила использовать сковороды и через несколько минут уже сидела рядом со мной. Вместе с яичницей. Она была, как глоток чистого воздуха в этом затхлом мире. Мире, где все от всех зависят.
А через полтора месяца я не выдержал и спросил ее кое о чем. Тогда мы шли домой. Был уже февраль, но холод стоял зверский. Как сейчас помню – она идет рядом. На ней яркая куртка, не менее яркие брюки. Шапка с помпоном, из под которой торчат длинные светлые пряди. Бледные щеки покрылся румянцем. И все та же улыбка.
- Почему ты всегда улыбаешься? – вот что я спросил.
- Потому что я хочу, - непринужденно ответила она тогда. И снова улыбнулась. Я уже ненавидел эту улыбку. Она улыбалась всем. Даже тем, кто над ней издевается! Я ненавидел это!
- Но почему? – я резко остановился, поймав ее за руку и посмотрев ей в глаза. Летта взгляд не отвела. 
- Потому что жизнь так коротка. Я не хочу тратить ее на злость и ненависть. Я не хочу плакать по пустякам. Я не хочу смотреть на серый цвет и думать о тоске. Я хочу улыбаться. Я хочу, чтобы все улыбались и радовались каждому дню. Хочу чтобы все жили вечно. Я просто хочу жить…
В тот момент улыбка исчезла с ее лица и я увидел ее взгляд. Ее настоящий взгляд, полный тоски, отчужденности и такой боли, что у меня невольно перехватило дыхание. Но это продлилось всего секунду. На ее лице снова сияла улыбка. 
Больше я ничего не спрашивал. Я просто был всегда рядом с ней. Мне казалось, что я нашел свою свободу. Но всему хорошему наступает конец. В середине мая Летта уехала, ничего мне не сказав. Я был уверен, что мир накрыла тьма. Мне было нечем дышать. Мне казалось, что все утратило смысл и цвет. Но через какое-то время я забыл. Глупо правда? Я забыл Виолетту. Начал готовиться к экзаменам. Лишь изредка мои мысли навещала яркая улыбка и бездонная тоска в глаза Виолетты. Так бы и продолжалось, если бы не тот звонок…
Это было в конце августа. Уже почти три месяца прошло после отъезда Летты. Я сидел за компом и просматривал университеты, в которые хотел поступить. Неожиданный звонок, с неизвестного номера. Я с опаской поднял трубку.
- Ало?
- Это Павел Петушков? – услышал я голос. Он был хриплым, будто прокуренным или…будто кто-то очень долго кричал.
- Да. А это кто?
- Я отец Виолетты. Она попросила мне тебе передать: «Улыбайся».
- Что? - в груди все похолодело от плохого предчувствия.
- Летта умерла. 
Я не помню, что было после этих слов. В голове и по сей день пустота. Будто провал в памяти.
У Виолетты был рак.
«Я просто хочу жить…»
Боже, почему я тогда не понял этих слов? Почему я такой легкомысленный?!
«Жизнь слишком коротка…»
Да… Она так коротка, когда понимаешь, что скоро ты умрешь. Летта, а ты знаешь... А ты знаешь, что я всю жизнь буду вспоминать тебя? Знаешь, что всю жизнь буду искать ту свободу, которую ты дарила? Почему ты улыбалась? Почему не грустила? Ты улыбалась и радовалась каждому дню. 
Я не хотел оставаться без тебя.