Урок

Часть 0

  Ка­ков наш мир из­нутри? Внут­ри во­об­ще есть что-ни­будь? Мож­но ли уп­равлять этим чем-ни­будь, ес­ли, ко­неч­но, оно там есть? Не ап­ло­дируй мне, буд­то бы я наш­ла от­ве­ты на эти воп­ро­сы. Най­ти-то я, ко­неч­но, наш­ла, а вот объ­яс­нить те­бе… это, на са­мом де­ле, нем­но­го слож­нее. Ведь каж­дый все по­нима­ет по-раз­но­му, вдруг и ты пой­мешь ина­че?
Да­вай мы вмес­те хи­хик­нем, по­тому что со­вер­шенно не по­нима­ем, что имен­но мы де­ла­ем, а за­тем пе­рене­сем­ся в те ста­родав­ние вре­мена, ког­да глав­ным ору­жи­ем че­лове­ка был ка­мень, а сло­во пе­ницил­лин пу­гало до дро­жи, ибо оно боль­ше на ка­кое-ли­бо зак­ли­нание вы­зова ду­хов при­роды, чем на наз­ва­ние ле­карс­тва. Ты же не про­тив? Я без спро­су хва­таю те­бя за ру­ку, и мы вмес­те ис­че­за­ем где-то меж­ду сло­ями на­шего ми­ра, рас­тя­гивая ткань прос­транс­тва и вре­мени.

«Что ж, по­хоже, мы как раз вов­ре­мя» — со­об­щаю я те­бе, рас­смат­ри­вая свои кар­манные ча­сики, с ко­торы­ми ни­ког­да не рас­ста­юсь.

       Чу­дес­ное мес­течко, ко­торо­го еще не кос­ну­лась но­га и ру­ка сов­ре­мен­но­го че­лове­ка. Ле­сок, где, я уве­рена, мож­но отыс­кать не­мало про­пита­ния, а ря­дом, сколь­зя меж са­лато­вых кус­тов, пок­ры­тых яр­ко-крас­ны­ми яго­дами, те­чет крис­таль­ный ру­чей.

      Око­ло ле­са, на опуш­ке око­ло сде­лан­но­го на ско­рую ру­ку ша­лаши­ка, си­дят два бра­та-не­ан­дерталь­ца, а мо­жет кто-то и по­новее, и один из них пы­та­ет­ся соз­дать-та­ки копье, что ста­нет, ко­неч­но, ве­личай­шим про­рывом в ис­то­рии, на­уке и тех­ни­ке. Дру­гой же си­дит и ту­по смот­рит на то, как ми­мо те­чет ру­чей, удив­ля­ясь сво­ему страш­ню­чему от­ра­жению в во­де. Но вот вто­рой брат, наб­лю­дав­ший за те­чени­ем, под­ни­ма­ет­ся и, тя­жело под­пры­гивая, враз­ва­лоч­ку идет в лес, ту­да, от­ку­да те­чет ру­чей.

      Ох, нет, из­ви­ни ме­ня, мой уче­ник, да­вай пе­ремо­та­ем на­шу прос­ты­ню вре­мени на мно­го-мно­го лет впе­ред, мы приш­ли нем­но­го не к то­му мо­мен­ту. «Не спра­шивай по­чему я те­бя сю­да при­вела, во­об­ще не за­давай воп­ро­сов, по­ка я те­бе не раз­ре­шу, ты собь­ешь ме­ня с тол­ку. Лад­но?» — спра­шиваю я, а за­тем по­лучаю твой ут­верди­тель­ный ки­вок. Те­бе ста­новит­ся очень ин­те­рес­но, что же бу­дет даль­ше?

      И вот, прой­дя сквозь улет­ную тряс­ку и мно­жес­тво раз­но­об­разных цве­тов, от ко­торых ужас­но ря­бит в гла­зах, мы ока­зыва­ем­ся на по­ляне, где див­но пах­нет све­жес­ко­шен­ной тра­вой. По­хоже, эту по­ляну уже кто-то ус­пел об­лю­бовать под по­ле. Вда­леке, на хол­ме, вид­не­ет­ся за­мок, око­ло ко­торо­го мир­но си­дит дра­кон, чут­ко прис­лу­шива­ясь к хра­пу сво­ей прин­цессы, что­бы не про­зевать мо­мент, ког­да она прос­нется и вов­ре­мя ус­петь на­вес­ти на неё сон­ный мо­рок. На­конец-то она выс­пится! И её не пот­ре­вожат эти иди­оты-ры­цари…
Ну вот, те­перь мы пе­реле­тели. Ну да лад­но, эту ис­то­рию я вам и так мо­гу рас­ска­зать. Ви­деть все сво­ими гла­зами по­рой не так ин­те­рес­но, как слу­шать.

      На са­мом де­ле от нас­то­яще­го мо­мен­та, где мы сей­час сто­им, нас раз­де­ля­ет­ся все­го сот­ня, ну мо­жет па­ра-трой­ка со­тен лет. Тог­да то­же жи­ло два бра­та, как на той по­ляне у ле­са, толь­ко уже бо­лее че­лове­чес­ко­го ви­да. Один из них был изоб­ре­тате­лем и ме­хани­ком, соз­да­вал ка­тапуль­ту, од­новре­мен­но улуч­шая её, а вто­рой брат лю­бил наб­лю­дать за при­родой и поз­на­вать её кра­соты. Ко­роче, один за­коре­нелый тех­нарь, а дру­гой гу­мани­тарий.

«И пе­рес­тань смот­реть на ме­ня та­ким воп­ро­ситель­ным взгля­дом! Я все те­бе рас­ска­жу!» — воз­му­ща­юсь я, пре­рывая свой рас­сказ, по­тому что ты во все гла­за пя­лишь­ся на ме­ня и это не мо­жет не сму­щать.

      Вто­рой брат, чье имя дав­ным-дав­но за­былось, но его лик все еще хо­дит в ис­то­рии, од­нажды, вдруг, со­вер­шенно неж­данно для се­бя, по­думал, что, на­вер­ное, зе­леная по­ляна слиш­ком пус­та без цве­тов. Ро­машек, нап­ри­мер. И тот час же на по­ляне рас­цве­ли пол­ные жиз­ни ро­маш­ки. Ска­зать, что брат офи­гел — ни­чего не ска­зать. По сек­ре­ту ска­жу, что он ре­шил, что в нем жи­вут бе­сы и, зак­рывшись в сво­ей ком­на­те, очень дол­го чи­тал мо­лит­ву. Но вот по­чему-то толь­ко мо­лит­ва не по­мог­ла, и тот брат про­дол­жил влас­тво­вать над си­лами ле­са, за­тем вдруг об­на­ружил, что он мо­жет по­вер­нуть рус­ло ре­ки вспять, а за­тем и за­жечь щел­чком паль­цев мок­рые пос­ле дож­дя дро­ва.

      Не знал брат, от­ку­да эта си­ла вол­шебная, но все рав­но ста­рал­ся и улуч­шал свои уме­ния дол­ги­ми, но не очень упор­ны­ми тре­ниров­ка­ми. На­вер­ное, вас по­весе­лит кон­цовка мо­его рас­ска­за: тех­нарь за­палил гу­мани­тария с его фо­куса­ми и сжег на кос­тре. С то­го мо­мен­та и по­шел этот обы­чай древ­ности, жечь всех чу­диков на кос­тре. Жаль толь­ко, что в двад­цать пер­вом ве­ке это бу­дет, на­вер­ное, не очень гу­ман­но, не­кото­рым бы­ло бы по­лез­но под­жа­рить­ся.

      И вот вы уз­на­ли, как за­роди­лась та­кая от­расль на­уки как «ма­гия». Что? Что ты смот­ришь на ме­ня с та­кой иро­ни­ей? Не нра­вит­ся, дверь пря­мо и нап­ра­во. Ес­ли ты хо­чешь уз­нать, что скры­то пря­мо ря­дом с на­ми — на пол­ном серь­езе го­ворю — ос­та­вай­ся, ведь лишь я мо­гу те­бе это рас­ска­зать. Ну и, быть мо­жет, Не­филий, толь­ко он рас­ска­жет не так ин­те­рес­но.

      Ты ос­та­ешь­ся? Ох, ну, ко­неч­но же ты ос­та­ешь­ся!

      Наш мир, та­кой, ка­ким мы его зна­ем, очень хру­пок. И не толь­ко по­тому что мо­жет раз­ра­зит­ся вой­на или что-то еще. Тон­кая грань меж­ду тай­ной и из­вес­тным, меж­ду сном и явью, ста­новит­ся все рас­плыв­ча­тее.… Ох, ну что за грус­тное ли­цо? Прос­ти, мне хо­чет­ся наг­нать по­боль­ше стра­ху на те­бя и ин­те­реса, но, как вид­но, те­бя ин­те­ресу­ет лишь суть проб­ле­мы. Или же суть мо­его рас­ска­за, по­рой это не от­ли­ча­ет от су­ти проб­ле­мы.

      Так как же ра­бота­ет ма­гия? Мы уже уз­на­ли, кто был пер­вопро­ход­цем в ма­гии, брат-гу­мани­тарий… Брат-гу­мани­тарий-не­ан­дерта­лец. Или кто он там. Он са­мый пер­вый смог при­кос­но­вени­ем сво­его паль­ца при­казать цвет­ку рас­пустить­ся, прав­да, на боль­шее ока­зал­ся не спо­собен. Но его по­том­ки, те, кто вдруг ока­зались на­делен­ны­ми сим да­ром, ко­неч­но, смог­ли чуть боль­ше. А за­тем уже, че­рез мно­го лет, по­томок той не­до­обезь­яны на­шел в се­бе дар по­веле­вать сти­хи­ями, но и тот не смог сох­ра­нить в тай­не.

      Я, вмес­те с нес­коль­ки­ми сво­ими друзь­ями, очень хо­тела раз­га­дать тай­ну по­яв­ле­ния ма­гии. От­ку­да она взя­лась? Чем же мы поль­зу­ем­ся вот уже мно­жес­тво сто­летий? Что это во­об­ще за ерун­да та­кая? Те­бе это ин­те­рес­но? Тог­да про­тяни мне ру­ку. Я по­кажу те­бе что-то осо­бен­ное, до че­го ник­то не до­гады­вал­ся преж­де.

      Ре­шив, что те­бе эту глу­пость знать не обя­затель­но, ты раз­во­рачи­ва­ешь­ся и ухо­дишь, бур­кнув мне на про­щание «из­ви­ните».

      А мо­жет и нет, ты с ви­димым удо­воль­стви­ем ки­ва­ешь мне и вкла­дыва­ешь свою ла­донь в мою. Тот час же нас оку­тыва­ет мно­жес­тво ром­би­ков, и мы ока­зыва­ем­ся в мес­те, сплошь уку­тан­ном стран­ны­ми ни­тями, пе­реп­ле­та­ющи­мися меж­ду со­бой в не­кото­рых мес­тах. По ни­тям, то тут — то там, вдруг про­бегал ма­лень­кий ого­нечек, ко­торый вспы­хивал бо­лее яр­ко в мес­те узе­лоч­ка, а за­тем сно­ва ку­да-то бе­жал по сле­ду­ющей ни­точ­ке.

«Смот­ри, мой уче­ник, — го­ворю я, по­казы­вая на узе­лоч­ки, — это ней­ро­ны. В тво­ей го­лове. Или в мо­ей. Это не суть важ­но. Ви­дишь ни­точ­ки меж­ду ни­ми? Это связь. Где-то эти ни­точ­ки то­нень­кие. Где-то тол­стые. Нра­вит­ся?»

      Ты в от­вра­щении от­во­рачи­ва­ешь­ся. Те­бе ка­жет­ся, что ней­ро­ны и ма­гия ни­как не свя­заны, и все ждешь, ког­да же я рас­ска­жу те­бе, как у те­бя по­явил­ся этот дар, но я про­дол­жаю мо­лоть че­пуху и ни­чего не объ­яс­няю.

«Ну же! Пос­мотри! — я на­чинаю чувс­тво­вать оби­ду, по­тому что я ста­ра­юсь, по­казы­ваю те­бе, а ты не об­ра­ща­ешь вни­мания. Но вот ты ки­ва­ешь, как бы го­воря «все, я нас­мотрел­ся», и я ука­зываю в боль­шое скоп­ле­ние ни­тей и их узел­ков где-то вда­леке, ужас­но за­путан­ное. — Ви­дишь, там мно­го-мно­го ого­неч­ков? — спра­шиваю я у те­бя, чувс­твуя, что ты те­ря­ешь ин­те­рес, — вон там и за­рож­да­ет­ся ма­гия»

      Ты тут же взбу­дора­жил­ся. Те­бе уже не ка­жет­ся мой рас­сказ скуч­ным, и у те­бя тут же по­яв­ля­ют­ся сот­ни и ты­сячи воп­ро­сов, ко­торые ты на­чина­ешь за­давать, сби­ва­ясь и пе­реби­вая са­мого се­бя. Мне от это­го ста­новит­ся смеш­но, но я выс­лу­шиваю те­бя, а ког­да ты, за­пыхав­ший­ся от собс­твен­ных слов, ос­та­нав­ли­ва­ешь­ся, я на­поми­наю те­бе, что не от­ве­чу на твои воп­ро­сы, по­ка на­ша лек­ция не за­кон­чится. От это­го те­бе ста­новит­ся еще бо­лее обид­но, но ты на­вос­тря­ешь уши, по­тому что я на­чинаю го­ворить.

«От­веть же мне, чем ты уп­равля­ешь, ког­да соз­да­ешь зак­ля­тия?» — спра­шиваю я не­понят­но за­чем. Ведь всем и так из­вес­тно, что ма­ги уп­равля­ют эфе­рами раз­ных мас­тей, от эфе­ров зем­ли до эфе­ров тем­ной ма­терии. Это ты мне и от­ве­ча­ешь. Я улы­ба­юсь и про­дол­жаю свой рас­сказ.

«Пос­мотри на то мес­то. Ты ви­дишь? Ни­точ­ки, что со­еди­ня­ют ней­ро­ны, их связь меж­ду со­бой, здесь до­воль­но тол­стые. У обыч­ных лю­дей они тон­кие, а у ма­гов, та­ких как ты и я — тол­стые. По­чему? По­тому что мы вла­де­ем та­ким уди­витель­ным, по­ис­ти­не, как рань­ше мне ка­залось, ан­ти­физи­чес­ким свой­ством, как те­леки­нез, или же, ес­ли го­ворить поп­ро­ще, то это спо­соб­ность дви­гать пред­ме­ты си­лою мыс­ли. Фак­ти­чес­ки каж­дый че­ловек мо­жет ов­ла­деть сим да­ром, мой до­рогой уче­ник, — я ус­мехну­лась, — но для это­го нуж­но знать не­кото­рые под­робнос­ти, или же, ес­ли го­ворить язы­ком тех­ни­чес­ко­го прог­ресса, нуж­но иметь боль­ше ма­тери­алов. По­чему-то зна­ния от­но­сят к ма­тери­алам, уди­витель­но, не на­ходишь? — ты смот­ришь на ме­ня с иро­ни­ей, но я это­го не за­мечаю, пог­ру­жен­ная в свои раз­мышле­ния о том, как мог бы сло­жит­ся мир, ес­ли то­го са­мого пер­во­го нас­то­яще­го ма­га не сож­гли на кос­тре. Но вот ты из­да­ешь стран­ный по­каш­ли­ва­ющий звук, на­поми­ная, что у нас урок, и я про­сыпа­юсь от сво­их меч­та­ний. — Нап­ри­мер, нуж­но знать меж­ду ка­кими ней­ро­нами нуж­но уп­рочнить связь. Ведь все ра­зом не уп­лотнишь, да? Хо­тя, мо­жет, ког­да-ни­будь че­лове­ку это удас­тся… Мы — это те лю­ди, ко­торые не сов­сем лю­ди. Мы му­тан­ты, на­зывай это про­ще, или же про­дукт улуч­ше­ния ге­нов ДНК. Ты зна­ешь, что та­кое ДНК? — ты не­до­умен­но ки­ва­ешь го­ловой и что-то ло­почешь про «мес­то, где хра­нит­ся ин­форма­ция о че­лове­ке». Ме­ня этот от­вет ус­тра­ива­ет. — На­ша ДНК сде­лала так, что­бы ни­точ­ки меж­ду на­шими ней­ро­нами имен­но в этих мес­тах ста­ли тол­ще, боль­ше, а кое-где и прос­то на­конец-та­ки по­яви­лись, и это да­ло нам спо­соб­ность те­леки­неза. Но от­веть мне, уче­ник мой, мно­го ли мы мо­жем пе­редать? Гор­шок, к при­меру, на го­лову тво­ему вра­гу мы мо­жем?»

      Ты сме­ешь­ся, по­тому что вспом­нил, как од­нажды я на тво­их гла­зах уро­нила Не­филию на го­лову са­довый гор­шок. Ди­рек­тор Ге­бур­га, увы, так и не уз­нал, кто же это был за ху­лиган, но по­доз­ре­вал.

«Ко­неч­но, мо­жем!» — от­ве­ча­ешь ты, но тот час по­луча­ешь щел­чок в лоб и удив­ленно и, мо­жет, оби­жен­но на ме­ня смот­ришь, как бы го­воря «за что?!»

«Нет, не мо­жем! Мы под­ни­ма­ем не гор­шок, а воз­дух вок­руг не­го, а ес­ли быть сов­сем точ­ным, то па­рами во­ды, ко­торые со­дер­жатся в воз­ду­хе. Я пра­ва?»

      Ты ки­ва­ешь и по­тира­ешь лоб, ко­торый до­сад­ли­во но­ет.

«Ней­ро­ны по­сыла­ют сиг­на­лы по ма­гичес­кой сис­те­ме, ко­торая на­ходит­ся в на­шем ор­га­низ­ме, не­от­ли­чимая от обыч­ной нер­вной сис­те­мы. Ког­да же сиг­нал до­ходит до оп­ре­делен­ной точ­ки, за­ранее по­мечен­ной моз­гом, нап­ри­мер, пле­чо, сред­ний па­лец ру­ки или но­ги, гла­за, язык, как он зас­тавля­ет эфе­ры, на­ходя­щи­еся в на­шей ма­гичес­кой сис­те­ме, а так же в спе­ци­аль­ном нез­ри­мом хра­нили­ще, со­бирать­ся в од­ной точ­ке, а за­тем в оп­ре­делен­ном по­ряд­ке вы­летать из наз­на­чен­но­го мес­та. А иног­да да­же из нес­коль­ких мест, все за­висит от мас­терс­тва ма­га» — я на­дол­го за­мол­каю, а ты пе­рева­рива­ешь по­лучен­ную ин­форма­цию, рас­смат­ри­вая то, как ма­лень­кие све­тящи­еся ша­рики бе­га­ют по ни­точ­кам вок­руг нас. Те­бе уже не про­тив­но здесь на­ходит­ся, а на­обо­рот, очень ин­те­рес­но.

«Вдруг, ес­ли уве­личить вот эту ни­точ­ку, а по­том еще вон ту и еще вон ту, то мож­но бу­дет ов­ла­деть це­лым ми­ром! Вдруг?!» — ду­ма­ешь ты, у те­бя уже че­шут­ся ру­ки зах­ва­тить власть над ми­ром и стать луч­шим ма­гом. Но ты ки­да­ешь на ме­ня взгляд и по­нима­ешь, что толь­ко что ду­мал пол­ные глу­пос­ти, ведь пе­ред то­бой жи­вой при­мер че­лове­ка, ко­торый мо­жет по­корить весь мир, но по­чему-то это­го не де­ла­ющий. И ты на­чина­ешь до­гады­вать­ся, что, ско­рее все­го, быть ис­сле­дова­телем го­раз­до ве­селее, чем влас­те­лином. В те­бе за­гора­ет­ся жаж­да зна­ний.

«Но как же так, — спра­шива­ешь ты, — вы­ходит, что все, что мы де­ла­ем: ле­та­ем, соз­да­ем пред­ме­ты из ни­чего, вы­зыва­ем сти­хии, — это все лишь те­леки­нез?»

«Ко­неч­но, — сле­ду­ет мой не­замед­ли­тель­ный от­вет. — Ра­зуме­ет­ся! Мы ле­та­ем, прев­ра­щая эфе­ры в крылья, прав­да, это уже не те­леки­нез, а неч­то иное, я нем­но­го поз­же объ­яс­ню те­бе. Мы соз­да­ем за­щит­ные си­ловые по­ля, ис­поль­зуя элек­три­чес­тво, плаз­мы, ла­зер­ные за­весы и фо­тох­ро­мати­ку… — не­кото­рое вре­мя я смот­ре­ла се­бе под но­ги, рас­смат­ри­вая нос­ки ту­фель и уже сов­сем по­забыв про то, что я раз­го­вари­ваю с мо­им ма­лень­ким уче­ником, с то­бой, а не с ве­ликим уче­ным. — Но все сос­то­ит из эфе­ров элек­три­чес­тва. Мы де­ла­ем се­бя не­види­мыми, ис­поль­зуя воз­можнос­ти из­ме­нения плот­ности воз­ду­ха, соз­да­вая тем са­мым по­добие го­лог­рамм, а по­рой и ис­поль­зуя чет­вертое из­ме­рение. Или пя­тое, то­же смот­ря как взгля­нуть. На­ша фи­зика от­ли­ча­ет­ся от той, ка­кую изу­чаю сре­ди обыч­ных лю­дей лишь тем, что нам из­вес­тно нем­но­го боль­ше час­тиц, чем им. Точ­нее, нем­но­го боль­ше то­го, из че­го сос­то­ят час­ти­цы. Неч­то нас­толь­ко прос­тое, нас­толь же и слож­ное… то, что ра­дары лю­дей не ви­дят и не чувс­тву­ют, но са­ми лю­ди, по­рой, ощу­ща­ют и иног­да пу­та­ет с дру­гими чувс­тва­ми… Скоп­ле­ния этих час­тиц. Уди­витель­но, вер­но?»

      Ты ки­ва­ешь мне. Ты то­же на­ходишь это уди­витель­ным. Мир ма­гии еще не ле­жит пе­ред то­бой, от­крыв хо­тя бы ту часть тайн, что при­над­ле­жит мне, но я уже ви­жу, что те­бе ин­те­рес­но уз­нать все, что толь­ко мож­но уз­нать и то, что уз­нать нель­зя.

«А что не­воз­можно? Есть что-ни­будь, что не­воз­можно соз­дать?» — ты смот­ришь на ме­ня та­кими боль­ши­ми гла­зами, что я от них прос­то таю. Мне ведь всег­да нра­вит­ся, ког­да ме­ня о чем-то про­сят, будь то да­же прось­ба от­ве­тить на прос­тей­ший воп­рос.

«Ес­ли в пер­вый мо­мент идея не ка­жет­ся аб­сур­дной и не­воз­можной, то она без­на­деж­на — от­ве­чаю я сло­вами ве­лико­го уче­ного, ко­торый еще не ро­дит­ся, но ког­да-ни­будь обя­затель­но по­явит­ся, соз­даст зна­мени­тую фор­му­лу сох­ра­нения энер­гии и бу­дет звать­ся «Ве­ликий». — Что же, нам по­ра об­ратно до­мой, мой до­рогой уче­ник. Очень ско­ро мы всем клас­сом нап­ра­вим­ся в иной мир, ты пом­нишь?»

      Ты ки­ва­ешь, бе­решь ме­ня за ру­ку и пус­ка­ешь­ся в прес­тран­ные объ­яс­не­ния то­го, что ты хо­чешь уви­деть на на­шей сле­ду­ющей эк­скур­сии по ис­то­ричес­ко­му ми­ру. Те­бе нра­вит­ся, что я те­бя слу­шаю и от­ве­чаю, а не го­ворю «не бол­тай глу­пос­ти!», «что за ерун­да?», «ох, умол­кни!», как это де­ла­ют все взрос­лые.