Уроки русского

Уроки русского

Мы сидели с Каринкой в столовой, когда она вдруг спросила:

— Ты про что сочинение написала по русскому?

А я только-только отправила в рот остатки пирожка с картошкой — конечно, они встали у меня поперек горла. Откашлявшись, я поглядела на подругу с тревогой.

— Какое еще сочинение? Ты о чем вообще?

— Надь, ты что, забыла? — нахмурилась она. — На последней лекции Костров велел написать к семинару небольшой этюд. Я ж тебе говорила: по слухам, он постоянно требует сочинять какую-нибудь дребедень. Пока пачку бумаги не изведешь, до зачета не допустит.

У меня, кажется, даже глаз задергался. Я посмотрела на часы: до семинара по русскому оставалось только десять минут.

— И о чем надо было написать этюд?

— О том, на что ты можешь смотреть часами, — Каринка неторопливо отхлебнула кофе из пластикового стакана и поморщилась. — Ну и бурдомага.

Я заерзала, спросила:

— А твое сочинение о чем?

— О море, конечно. Хотя, признаю, подмывало настрочить о своем отражении в зеркале. Впрочем, у меня много идей было, даже не знала, какую…

Бум! Я так резко подскочила с табурета, что он грохнулся набок.

— Мне надо срочно бежать в аудиторию, — пробормотала я, поднимая табурет и запихивая его под стол. — Может, я еще успею чего-нибудь сочинить.

— Ага! Дерзай! — ухмыльнулась Каринка, придвигая к себе мой совсем нетронутый оливье. — У тебя еще есть время.

В темпе вальса я долетела до кабинета, в котором у нас вот-вот должен был начаться семинар, и тут же засела над листочком.

Так-так! И на что же я могу смотреть часами?

Как назло в голову ничего не шло. Я с тоской огляделась по сторонам: желто-коричневые, видавшие виды столы, доска с белыми прожилками плохо стертого мела, блеклая искусственная лиана вдоль окон. Да уж!

В кабинет вошел Евгений Борисович Костров — наш преподаватель русского, которого за глаза многие называют Мистер Сердитая Борода. Поздоровавшись со всеми, он уселся за стол и демонстративно сосредоточился на любимой читалке. Костров всегда приходил на занятия загодя. Не препод, а воплощение пунктуальности. Может, у него обсессивно-компульсивное расстройство? Иначе откуда такая помешанность на правилах?

Сказать по правде, Борода меня откровенно бесит. Носится со своим русским как дурак с писанной торбой: постоянно придумывает какие-то нелепые задания, придирается ко всяким мелочам.

А ничего, Евгений Борисович, что мы вообще-то на психологов учимся, а не на филологов? Нам ваш русский как козе баян.

Я попыталась испепелить препода взглядом. Ему, конечно, ничего от этих попыток не сделалось.

Ох, как же он меня бесит! Еще бородища эта его ужасная — фу! Ему же лет тридцать, не больше, а уже вырастил на лице гнездо. Надеюсь, весной ласточки таки отложат туда яйца.

Постучав пальцами по столу, я попыталась сконцентрироваться на сочинении.

Хм. Хм… Я люблю кошек, но вот могу ли я смотреть на них часами? Вряд ли. Наверное, лучше написать, что могу подолгу пялиться на костер. Как пироман. Нет, ну что за тема такая дурацкая?

Я опять уставилась на преподавателя. Интересно, где он выкопал этот свитер? Может, бабушка связала? (Из старых носков, не иначе). Хотя, что свитер, вы на брюки гляньте: им же сто лет в обед. Похоже, жене Кострова плевать на то, что ее муж выглядит как пугало.

Евгений Борисович, кажется, почувствовал, что его разглядывают, и поднял глаза — я поспешно отвела взгляд и с преувеличенной сосредоточенностью стала изучать надпись на ручке.

О чем же мне написать? О чем?

Раздражение жгло меня изнутри, и в голову лезли одни ругательства. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Черт бы побрал это сочинение!

Неожиданная идея заставила меня вздрогнуть.

Хм, а почему бы и нет? В борьбе за доступ к зачету любые средства хороши.

Я склонилась над листком и вывела:

«Я могу часами смотреть на вас, Евгений Борисович. Вы столь неповторимо хмуритесь, когда отчитываете кого-то за опоздание, что хочется запомнить каждую морщинку на вашей переносице. А когда вы читаете, то похожи на сфинкса, ваша невозмутимость словно ледяное озеро, гладь которого так и подмывает взбаламутить.

Но самое чудесное для меня — поймать вашу улыбку. Она как птичка, занесенная в Красную книгу: редка и прекрасна. Бесподобна».

Я отложила ручку и с трудом подавила злобное хихиканье. Пусть кратко, зато со смыслом! Ни за что не поверю, что Костров не зачтет мне сочинение: все люди падки на лесть, даже те, что не стесняются ходить с гнездом на лице.

***

Семинар по русскому языку больше напоминал изощренный квест. Мистер Сердитая Борода то и дело подкидывал нам странные задания, а потом смаковал наше отчаяние от неспособности с ними справиться. Под конец занятия он раздал нам списки из ста слов и велел к следующему семинару изучить, как в каждом из них ставится ударение.

Естественно, я не смогла промолчать.