Успеть до темноты

Успеть до темноты

Посреди небольшого поля стоял небольшой двухэтажный домик, единственным обитателем которого была славная девушка Изоль. Она просыпалась тогда, когда лучи солнца касались её лица, после чего долго выбирала платье, в котором будет проводить день. После всех этих незамысловатых дел, она сидела на веранде и писала письмо самой себе:

«Привет, будущая я! Надеюсь, твои дела уже налаживаются. Очень хочется верить, что твоё настроение лучше, чем вчера. Окей, хотя бы ты не сдаёшь своих позиций? Что ж, чтобы ни случилось, если ты всё ещё помнишь, как улыбаться, то ещё ничего не потеряно. На случай, если ты забыла, то напоминаю – инструкция и карандаш лежат рядом с аптечкой.

Ты всё ещё ждёшь своего человека? Ещё ищешь друзей? Что ж, пусть твои поиски закончатся, а если закончились, то сердечно поздравляю тебя.

Обнимаю, целую или целую, а потом обнимаю. В общем, неважно.

Твоя Изоль».

Письмо оставалось лежать в ящике до следующего утра. Почтальоны не ходили в этих краях, но это не мешало письму пропадать каждый раз. Изоль уж очень хотелось узнать кто же похищает её письма в будущее из её почтового ящика. Она караулила всю ночь воришку, но тот находил её всегда беззаботно спящей на веранде. Тогда злоумышленник забирал письмо и тихонечко прокрадывался внутрь дома, чтобы забрать плед для Изоль. Мало ли простудится. После чего, с чистой совестью, неизвестный нырял в утренние капли росы.

 Как-то ночью Изоль в очередной раз караулила того, кто укутывал её спящую в плед. Что-то упало на крышу дома, с грохотом покатилось вниз и шмякнулось в траву. Изоль вскочила с кровати, предвкушая знакомство с тем, кто неравнодушен к её письмам. На улице она увидела, как что-то светится в траве. Изоль вздохнула. Всё, как всегда, подумала она и пошла за банкой в дом.

Перед тем, как наступала Большая Темнота, с неба падали звёздочки. Изоль ходила по полю, собирала их и клала в небольшие баночки. Такая звезда могла служить источником освещения всю ночь, а при совсем суровых временах ещё и обогревателем. Не ахти каким, конечно, но замёрзшие руки можно было вполне заставить двигаться.

Изоль выходила каждый вечер и собирала звёздочки в корзинку, после чего часть развешивала по дому, от чего в нём становилось очень тепло и уютно. Она могла часами сидеть напротив когда-то небесных, а ныне, домашних светил и созерцать их. Излишки, которых оставалось немало, она оставляла в погребе. Нужно было положить как можно больше про запас, пока не наступила Большая Темнота, и, заодно, проверить старого друга.

Взяв с собой пару тёплых звёздочек (не ходить же в гости с пустыми руками, право слово), Изоль отправилась в путь. Идти ей предстояло в лес. При любых других обстоятельствах, одинокой девушке приятной наружности не стоило ходить туда одной, да если и не одной, всё равно не стоило бы. В нашем же случае, Изоль чётко знала – ничего плохого с ней не случится. Тёплые звёздочки хорошо освещали путь и были бы приятным сюрпризом для её друга.

- Мистер Медведь! Вы дома? Мистер Медведь!

- Изоль, ты ли это? – послышалось откуда-то из темноты.

- Собственной персоной. Посмотрите, что я вам принесла, Мистер Медведь!

- Да уж, какой идиот сюда сунется в такое время? Ох…звёздочки, значит скоро придёт Большая Темнота?

- Увы, это так, Мистер Медведь. Я уже начала запасать их, перед тем как она отступит.

В берлоге было тесновато. Медведь, как и всегда, развалился у себя на лежанке, предаваясь меланхолическим ментальным блужданиям под треск небольшого костерка рядом. В углу механический граммофон крутил нечто джазовое. Изоль не противилась этой своеобразной музыке, но и не могла разделить того блаженного транса, в который вступал её бурый друг.

Если у Мистера Медведя и был смысл жизни, то заключался он именно в джазе. В берлоге, к удивлению неподготовленного человека, можно было найти пластинки Луиса Армстронга, Эллы Фитцджеральд, Куинси Джонсона, Билли Холидея, Пегги Ли и других легенд джаза. Главной жемчужиной, по мнению самого обладателя коллекции, был Майлс Дейвис. Его труба, опять же, по мнению Мистера Медведя, была восьмым чудом света и прекрасно гармонировала с его внутренним состоянием.

Гроза леса частенько прибегал к различным ухищрениям, чтобы достать ту или иную пластинку. Под покровом темноты его часто можно было увидеть, крадущимся мимо какого-нибудь дома. Когда Мистер Медведь являлся в Большой Город, то телефон у местного шерифа разрывался не меньше, чем голова. В панике люди баррикадировались в своих домах, особо агрессивные старались обдать зверя дробью или солью. В зависимости от того, что было ближе. Никому из них нельзя было объяснить, что в основном мистер Медведь питался малиной, мёдом и клевером. Последний находился, к слову, не менее тяжело, чем пластинки.

Люди, запиравшие двери, доставляли массу неприятностей. Проникать в их дома, в которых могли находиться столь вожделенные пластинки было крайне трудно. С годами, тяжёлая туша медведя стала не такой шумной и неуклюжей, как раньше, и разживаться добром стало несравнимо легче. Мистер Медведь очень стыдился того, что ему приходилось добывать пластинки путём воровства. Легальных альтернатив у него не было. Во враждебном городе медведю слишком сложно найти работу.

Так и жили эти двое у холма. Девочка, которая собирает звёзды в банки и медведь, который из всех благ на свете выбрал джаз. Несостоявшийся хищник хотел бы курить, для большего антуража, так сказать. Как бы хорошо смотрелись клубы дыма под потолком берлоги, этот томный взгляд и всё вокруг цвета сепии! Здесь Мистер Медведь за рамки выйти уже не смог.

- Ну что, как поживает твой единственный? - покачиваясь в такт музыке, спросил Мистер Медведь.

- Он ещё не пришёл. – стеснительно ответила Изоль.

- Хм… а тот, кто, приходит к тебе домой не тот самый единственный?