Утопни во мне

Пролог

Я давно заметила, что наши головы, по сути своей, представляют океан. Целую экосистема со своими направлениями, обитателями, зонами прилив и прочим. Лишь задумываешься, как вдыхаешь поглубже, чтобы надолго задержать дыхание перед погружением вглубь себя. Закрываешь глаза, лишь бы не видеть собственных ног над километрами мыслей, дробящихся на картинки, абзацы, предложения, слова, буквы, и даже звуки. Опускаясь глубже, находишь стопами хребет и закрытыми веками чувствуешь темноту, в которую тебе предстоит опустится. И стопами же чувствуешь край хребта. Можно опуститься чуть ниже и на пробу свесить ноги, туда, где мысли холоднее, а давление настолько сильное, что начинают болеть виски. И когда ты находишь в себе смелость прыгнуть вниз, в темноту, то продолжаешь держать глаза закрытыми, чтобы не дай бог не увидеть, как что-то оттуда смотрит на тебя в ответ. Ведь ты всегда знаешь, что оно там не одно.

Я же прямо сейчас висела где-то в пятидесяти километрах от поверхности и в пятиста от дна. Здесь было темно, холодно, но спокойно. Течение напористо гладило моё тело, словно пыталось пересчитать кости, и уносило дальше от точки погружения.

Открывать глаза всегда страшно, но я всё равно борюсь с давлением, не зная что хочу увидеть. Наверное, надеюсь убедиться, что вокруг меня ничего нет. Медленно приподнимаю веки. Ожидаемый мрак пугает. Кажется будто вот-вот что-то нападёт на меня из темноты, радуясь лёгкой добыче, но нет. Вокруг лишь гул и подводное пение здешних обитателей.

Чей-то твёрдый плавник коснулся пальцев ног, а затем мысли вокруг меня начали светлеть и блекнуть. Я нахмурилась, пытаясь проморгаться, но рыжие краски никуда не хотели исчезать. Я вскинула голову, пытаясь посмотреть наверх, и вдруг открыла глаза уже наяву.

Наверное, моя удивленная физиономия немало повеселила Гошу, потому как он сразу же растянул свой, и без того широкий, как у лягушки, рот в глумливую ухмылку.

— Спишь, работница? — хмыкнул он, поставив на стол непрозрачный пакет, в который я тут же вцепилась, утаскивая за стол.

— Отстань, — красноречиво буркнула я, тут же залезая в пакет левой рукой, — Говорю ж, здесь нужны занавески. Солнце печёт, а меня рубит.

Гоша снова хмыкнул, но ничего не ответил. Лишь скучающим взглядом прыгал от полки к полке, пока я вываливала на прилавок содержимое пакета. А именно: кисломолочка в количестве "одна штука", две булочки, пакетик сухариков и лапша быстрого приготовления тоже в количестве "одна штука".

— Ты ж мой хороший! — умилилась я, вцепившись в бутылочку ряженки, — Теперь точно не усну! По крайней мере, пока всё не съем!

Гоша от меня лишь отмахнулся, заранее оповестив что в курсе моей ежедневной песни о том, как прекрасно работать на два этажа ниже квартиры лучшего друга.

— Как у Маринки-то дела? — опомнилась я, убирая скарб с прилавка.

— Да нормально, — лениво вздохнул Георгий, — Вчера ко врачу ходила. Всё нормально, мать, теперь уже точно крёстной будешь. Отсыпь мне "Таёжного Сбора", пожалуйста. Грамм сто.

Придурошно улыбаясь, я вытащила большой бумажный пакетик, развернула и поставила его на весы, пока второй рукой уже выуживала лопаточку из ближайшей банки с чаем.

— Тебе, дорогой, хоть двести, — пошутила я, наполняя пакетик сбором. В отличии от некоторых китайских чаёв, он хотя бы насыпался нормально и не крошился, — Надо будет к вам забежать, слюнявчиков надарить.

— Вот только тебя со слюнявчиками нам и не хватало, — шутливо фыркнул Гоша, не отваживаясь мешать в моей попытке не просыпать чай мимо пакета. Что у меня пока, несмотря на дрожащие руки, на удивление получалось сделать, — Приходи, конечно, но без слюнявчиков и уже после того, как Мышь защитит диплом. Иначе она проклянёт тебя до десятого колена и будешь вечно чай продавать.

Я усмехнулась, но покорно кивнула. Мне ещё был год до защиты, а потому я тихо сочувствовала подруге, которая последние два месяца общалась преимущественно матом.

Маринка или, как мы с Гошей любили называть её за миниатюрность, Мышь была прекрасной девушкой — умной, красивой, с армией тараканов в голове, но невозможно целеустремлённой и харизматичной. Из-за этой харизматичности мне и приходилось Гошу оттаскивать от неё буквально за шиворот, когда он через месяц знакомства уже порывался тащить её в ЗАГС. Какими молитвами он вытерпел два года, прежде чем сделать ей предложение, Маринке лучше не знать, так что я была не удивлена, что за ребёнком они рванули едва ли не сразу же после свадьбы, ещё не окончив университет.

— Держи, — скомандовала я, поставив уже заклеенный пакетик на прилавок. Пока я заносила продажу в ненавистный до глубины души "Эксель", Гоша воровато убрал его в рюкзак, а затем замялся. Я, пусть и видела это, никак не прокомментировала, но приподнял бровь, когда затем Георгий разворошил рукой свои светлые волосы.

— Дарин, не хочешь подзаработать?

— На панель не пойду, — в шутку отрезала я, не отрываясь от таблицы.

Гоша прыснул и покачал головой.

— А зря, закрыла бы кредитку, — хмыкнул он, но затем вновь вплел пальцы в волосы, — Не, я серьёзно. Я знаю, что ты и так пять смен работаешь, все дела, экзамены, но можешь добровольцем побегать? Мне кровь из носу нужно пятнадцатого день выбить, а в концертном зале нужны рабочие руки. Хотя бы на пару часиков. Убраться людям помоги, я за тебя поручусь перед начальством.

Я вздохнула и с тоской открыла на экране календарь. Пятнадцатое июня — это как раз мой последний выходной между экзаменами, а значит день, когда я должна зубрить без продыху. Тем не менее, Гоша меня выручал в стольких ситуациях, что не счётных палочек не хватит посчитать. Да и как я могу отказать лучшему другу? Он же не с наглой рожей подошёл, мол, мне надо, чтобы ты срочно вышла, а вон, стоит, волнуется.

— Себе оставь свои жалкие девяносто рублей в час, — вновь вздохнула я и перевесилась через прилавок, чтобы похлопать Гошу по руке, — Время напиши, подъеду.

Когда я вернулась домой, часы показывали пол десятого. Лифт со скрипом довёз меня до пятого этажа, а затем с тем же скрипом впустил внутрь. Еле найдя ключом замочную скважину, я занесла себя домой. Молча уперлась лбом в стену, так и не повесив ключи на место и не включив свет. Выдохнула. Я дома.