Утраченное Слово

Утраченное Слово

Стихии разыгрались не на шутку. Вода боролась с водой: серый ливень хлестал Море, оно же, исходя в бессильной злобе, вздымало глыбы волн. Но те не докатывались до Неба, и оно продолжало сыпать дождь, и Море вновь сердилось, рычало и пенилось. Мудрая Суша оставалась в стороне, безропотно подставляя берег под пощечины волн, и молчала. Незыблемость равнодушна к детским шалостям Изменчивости. Серость Моря и Неба стёрли из мира иные краски, оставляя лишь уныние. Свободный Ветер носился над побережьем, лохматил гряды волн, сталкивал тучи, размётывал косые потоки дождя и ревел над тихой Сушей.

Вокруг не осталось жизни: птицы и звери попрятались кто куда, и даже мнящие себя богоравными люди забились под крыши домов. Потому никто не видел Его, остановившегося на скалистом обрыве. Ветер трепал штаны, препоясанные широким кожаным ремнём, раздувал чёрный плащ за плечами. Он рассмеялся в лицо Ветру, воздушный разбойник просвистел в ответ и унесся в Тёмный Лес – бередить старые вязы и клёны. А Он остался на берегу. Душа медленно, по каплям, наполнялась тоской, и не было ей исхода. Воспоминания клеймили раскалённым железом, невысказанные чувства томились в заточении запретов, предубеждений и взаимных упрёков. Он и сам не знал, зачем пришёл к Морю. Ждал, что вот-вот сквозь гул Ветра и волн прорвётся голос, поющий волшебную песнь на незнакомом языке, а среди крылатой морской пены мелькнёт пепельный локон. В тот день Он ждал напрасно. И ушёл под сень Тёмного Леса.

Наутро всё изменилось. Тучи ушли за горизонт, дождь прекратился, Море успокоилось и тихо дышало. Солнце величаво вставало на востоке, от нагретой скалы, где Он вчера ждал, поднимался лёгкий пар, смешивался с клочьями тумана и рассеивался на глазах.

На скале, обратившись лицом к Морю, сидела Она. Ничуть не изменившаяся за то время, что они не виделись. Прозрачная белая кожа блестела подобно жемчугу, густые кудри рассыпались по спине. Она обернулась, когда Он присел рядом. Ледяное дыхание Ветра игриво тронуло Её короткий белый хитон, расшитый синими нитями. Он расстегнул золотую пряжку у горла и набросил Ей на плечи плащ. Она закуталась в Его подарок, тихо промолвила:

— Здравствуй, кельтский Хозяин Леса.

— Здравствуй, эллинская нереида.

Иных слов ни Он, ни Она не нашли. Мысли не обретали плоть, обманчивые чувства камнем лежали на сердцах, отравляя то искреннее и чистое, что связало Их некогда раз и навсегда.

— Ждал Тебя вчера, — сказал Он наконец, будто выныривая из глубокого омута.

— Отчего ж не позвал? – спросила Она. – Я бы пришла.

— А отчего Ты больше не зовёшь Меня?

Она всмотрелась в Его лицо, родное и бесконечно далёкое. Он по-прежнему заплетал тугую косу у левого виска. Беспокойный ветер растрепал и спутал Его волосы. Она начала убирать в косу непослушные пряди, Он же замер, боясь пошевелиться.

А Ей хотелось разрыдаться от отчаяния, кинуться Ему на шею, найти успокоение в Его объятиях. У Них не было будущего, только прошлое. А настоящее казалось шатким, готовым рухнуть в пропасть…

Знала ли Она, нереида, что однажды, влекомая жаждой странствий, уплывёт с быстропарусными эллинскими кораблями на запад, чтобы основать на далёком берегу колонию Массилию. И здесь, на границе Моря и Суши, встретит Хозяина Леса, которого полюбит всем сердцем. Давным-давно прошла пора Их жаркой любви, страданий и расставаний. Она уходила за Ним, в Его Тёмный Лес, но здешние боги изгнали чужачку. Он спускался за Ней в пучину, но у сухопутных кельтов нет грозных морских богов, которые бы заступились за Него перед свирепым Посейдоном. Оба разрывались меж двух миров. Краткие встречи на берегу скрашивали долгие дни разлуки. Но время притупляет любую любовь, мечты тают, как замки из песка, размываемые водой, и даже сладкое ожидание превращается в обязанность. На смену блаженству приходят горькая привычка, раздражение и обиды. Им было тяжко вместе, но и расстаться Они не могли. Она любила Его. И Он (Она чувствовала) так же сильно любил Её. Она нашла в себе силы сказать:

— Так нельзя. Наша жизнь – проклятие. Но Мы можем вернуть потерянное, Я справлялась у оракула. Надо лишь найти Слово, что Мы потеряли, произнести вместе, как заклятие судьбы. Я знаю, что Это. И Ты знаешь. Скажи Слово… одно лишь Слово… и Мы снова будем вместе… навек!

В Его глазах мелькнула надежда.

— Тёмный Лес… – шепнул Он, задумавшись.

Краска бросилась Ей в лицо.

— Опять Твой Лес! Почему Ты всегда о нём думаешь?

Он пожал плечами. Потому что Он — Хозяин. Чужаки, боящиеся Его владений, прозвали Лес Тёмным. А Он любил и густую листву, не пропускающую солнца, и ледяные родники, и мудрых змей, живущих в корнях деревьев, и блуждающие ночные огни. Если Он бросит Свою вотчину, кто поможет простому люду? Кто укроет их под сенью деревьев, спасая от неприятелей? Кто подарит ягоды, грибы и дичь?

Он глянул на Её пустынное Море, на кружащих над ним чаек, будто оплакивающих что-то. Им было подарено безбрежное Небо, птицы так совершенны в своей свободе…

— Свобода? – обречённо вымолвил Он. Воодушевление ушло, Он уже понимал, что не отгадает Утраченное Слово. А Она не подскажет. Почему?

Она покачала головой:

— Свобода… Свобода прекрасна, но она обращается в бремя, если нет Этого. Я бы променяла Свободу на Него. Ведь Мы с Тобою… Мы свободны, Мы слишком свободны. И как одиноки! Подумай! – взмолилась Она. – Это то, к чему стремятся все на свете. Оно было у Нас, в Наши сиюминутные встречи. Мы не ценим Его, когда Оно есть, и горько плачем, когда теряем. И только тот, кто был лишён Этого, кто сполна изведал бед, может оценить Его.

— Любовь?

Слово было сказано напрасно. Она шепнула:

— На что Мне Любовь без Него? Любовь бывает жестокой мукой… Ты не сказал…

Он порывисто поцеловал Её, долго-долго смотрел в глаза изменчивого цвета волн, затем отвернулся от Моря и направился к Лесу. Он снова придёт на берег, и будет вспоминать Утраченное Слово, и когда-нибудь обязательно вспомнит. И перестанут плакать чайки, и распрямятся склонённые вековые тисы в Лесу. Впереди у Них, бессмертных богов, Вечность.