Утро

Утро

 - Доброе утро!
 - Доброе!
 - Как спалось? - она улыбаясь пробуждалась и пробуждаясь растягивалась, как рулетка, сначала по диагонали кровати, а потом и всей комнаты.

Мы спали на её любимом половом ложе. Здесь без каких либо жирных намёков и тонких ухмылок - это было действительно её любимое место для ночлега, которое она стеснялась показывать гостям, если таковые появлялись в квартире, и которое она любила больше своей кровати с ортопедическим матрацем, ортопедическими ламелями и, само собой разумеется, ортопедическими ножками. Онная величественно и монументально красовалась посреди спальни для приличия и, что называется, для мебели.
 - Как спалось кому?

Она осмотрелась по сторонам, разводя одновременно руки и зрачки, - а кому? Я и ты! Я выспалась, а ты?
 - Я.., - я пытался улыбаться, но красные глаза выдавали уныние героического стоика, - понимаешь ли родная, ты знаешь, чем отличается сон в раю от сна на обочине шоссе международного значения под знаком "Не более 30 тонн"?

 - В раю, это где, - она опёрлась локтем о подушку и вставила его продолжение в щёку, приготовившись к повествованию.

 - Рай? Ты же спала у меня! В 9 P.M. выключилась и в 9 A.M. включилась.  И так всегда, если не вставать на работу или рыбалку! Тишина такая, что слышны даже звуки падающих звёзд!

 - На рыбалку чью? - подбородок от удивления выпал из опоры.

 - Про рыбалку - это так, для колорита.

 - А-ааа, понесло лодку по порогам… Ну, да, рыбалка. И?

 - Так вот, ощути разницу: постель, распахнутая навстречу лучам солнца, пытающимся прорваться сквозь густые кроны вековых деревьев и хоть одним фотоном взглянуть на негу двух влюблённых; и постель, стоящая на островке безопасности трассы Москва-Симферополь в пик курортного сезона!
 - П-ф! Где мы, а где Симферополь, - выдула она из необременённой упором щеки, понимая, к чему я клоню.

 - Вот именно! Где Симферополь, а где мы! Почему на улице Ворота рая движение, как на улице I Съезда РКП (б)? Такое ощущение, что трафик проходит прям через твою постель!

 - Тяжёлое наследие индустриализации и коллективизации всей страны. Это к Ленину.
 - Почему именно в твоей квартире?
 - Потому что она практически в центре и недорого.

  Я впервые со времени нашего знакомства остался у неё на ночь. Она, как для особо доверенного лица и в качестве исключительного расположения, постелила на полу свою любимую постель. Оно и понятно, потому что я тоже, вроде как, любимый! Все гастрономические приготовления от суши до десерта с приветом из винного магазина померкли перед ней. И в этот раз это была не Солнышко, а её тайная постель. Вернее не так. Она, её постель и я, сначала контуженый, потом сконфуженный и после восхищённо ошараненный! Ожидать можно было чего угодно, но только не этого от леди с манерными претензиями монаршей особы в самом прекрасном понимании этого словосочетания.

 - Ты сравни вибрации пробуждающейся природы из моего распахнутого в мир окна и вибрации стены твоего дома, распахнутой  в кардан карьерного самосвала!

 - Наша ночь была прекрасной, - улёгшись на подушку и снова раскладываясь на ложе, протянула Солнышко, - просто райская ночь!

 - О, да! Не предполагал, что постель без мебельной обёртки может быть такой удобной. Встал, пошёл; лёг, покатился; подполз, поцеловал, уполз! Получается знаешь как!? Ты идёшь по дню, дошёл до кровати, лёг, встретил ночь, встал, и снова пошёл по дню - это выглядит, как гармоничное целое в любой последовательности и с любыми вариациями! Пробуждение без впрыгивания с кровати в комнатные тапочки позволяет и не просыпаться как таково, а переноситься из состояния покоя в состояние "потому что надо" без эмоционального потрясения и с удовольствием, зная, что вечером ты можешь переступить порог, сделать два шага и оказаться в зоне покоя! Наверно… Наверно! Это только теория, потому что я проснулся задолго до рассвета и задолго до задолго! А ты знаешь, то просыпается на улице раньше рассвета?

 - М-мм. Вторая серия?.. Кто?

 - Алкоголики. Да, алкоголики! Ещё зарница спала, ещё птицы не очнулись, а я уже успел прослушать за окном диалог двух нобелевских лауреатов в области литературы по поводу печали о расхождении взглядов Жан-Поля Сартра и Мориса Мерло-Понти на сущность бытия и целостного "Я" во взаимоотношениях с ним! Четыре утра!.. Мерло-Понти под гул трамвая!.. Ворота рая, дом 31! Пляски демонов в аду!

 - Интеллектуальные алкоголики? Тебе очень повезло!

 - Да, небо избирательно ко мне в изощрённости испытаний. А ты знаешь, каков среднестатистический ночной темп движения на твоей улице?

 - Я же спала сегодня, как и все дни год до того. Не знаю, - иронично пожала она плечами, ловя ртом утреннюю зевоту, - я же не звездочёт.

 - 56 грузовиков, 107 легковых, 3 автобуса, 10 байков, два трамвая и один звездолёт в час! В час! Я всё время поджимал ноги, боясь, что на них кто-то наедет, несмотря на третий этаж! Возле моего окна этого количественно-качественного разнообразия не было за всю его долгую и красивую жизнь! И собаки! У них здесь несанкционированные ночные забеги на деньги?

 - На кости. А звездолёт?

 - Это для колорита.

 - Опять?

 - Мне нужно. Я полон эмоций, о которых не расскажешь без размахивания руками. А ввиду крайней жестикуляционной сдержанности мне нужен словесный колорит, чтобы не разорвало!

 - Колорит.., - снова протянула она, потягиваясь.

  С плеча спала бретелька и оголила плечо. "Чёрт, до чего прекрасна!" - пролетело в голове и ударилось о звездолёт. Нет, бретелька не была шириной с орденскую ленту, но плечо даже с тоненькой тесёмкой - это плечо в одежде, заключающее отношение к себе и впечатления от созерцания себя в рамки приличия. Невинно оголяясь даже от формальности, оно приобретает столь парализующий магнетизм, что взгляд невольно прилипает к тому, на что смотрел не обыденно, но вполне владея своим "вах!", А тут бац, - словно неожиданно обрывается занавес Мулен Руж! Хотя по большому счёту в обстановке ничего не изменилось ни на сантиметр.