Увези, матушка, цветочек аленький!

Мини-фэнтези

Все было контрастно, даже слишком. Я лежала в сугробе, вглядывалась в чужое синее небо с одним желтым солнцем и сшибала руками и ногами снег по периметру, изображая трепыхающуюся бабочку на "белом покрывале февраля". Новый мир пьянил и будоражил.

Чуть в стороне от меня, буквально в десяти метрах, переступала с лапы на лапу крыша на курьих ножках. Выдернула я бедолагу из лета в зиму, и она не по сказочному мерзла. Потом оглушительно чихнула. Из распахнутого чердачного окна с грохотом вылетели деревянный конь, увесистый кубок из зеленого камня, громадный старый чугунок и растопырившийся в полете живой кот.

Последний взвыл дурниной и снайперски точно ухнул в ранее приземлившуюся посудину.

– Ведьма! – выкрикнул он.

– На проводе, – отозвалась я, присаживаясь в снегу. – Говорите, Жан.

Чугунок свалился на бок и оттуда вывалился мой обиженный фамильяр. Еще в процессе падения котяра взял направление на крышу. Сразу после приземления он понес свой толстый зад в укрытие, брезгливо отряхивая каждую лапу, трогательно обнажая пуховый подшерсток белоснежных подштанников. По ходу отступления кот жалобно вопрошал:

– Скажи, Агата, я тебя трогал? Вел себя тишайшим образом, ползал неслышно вдоль стеночки, почти сливаясь по цвету с плинтусом, даже какать ходил на улицу. Я стар, я задерган твоим потомством, я устал! Хочу в домик, в кресло.

– Тоже хочу, – призналась я. – И она хочет, – кивнула на крышу. – Как только пристроим цветочек Тивольки, будем совершенно свободны.

Жан на полпути развернулся.

– Дорогая, это самая обычная планета. В земном мире магии отродясь не было, а залетная, – он нарисовал на снегу цифру ноль, – быстро испаряется. Аленький цветочек твоей дочери через день-два сам потухнет.

– Потухнуть "аленький" должен немедленно, – сухо уточнила я, выпрямляясь в полный рост.

Возбуждение схлынуло: предыстория моего бегства в этот мир была неприятная и хлопотная.

Итак, здравствуйте! Меня зовут Агата, и я ведьма иного мира. Над моей планетой сияет три красных солнца, небо розовое, облака серебряные, а жизнь пронизана потоками магии.

Из общего между мирами: у меня тоже имелась семья. Любящая мама-ведьма, решительный папа, замужняя сестра, брат-балбес, тетушки и дяди в большом количестве, муж – законопослушный оборотень, свекор, свекровь с дочкой и два сына-подростка – точные копии любимого папочки.

Однажды зимой моему клану показалось, что мне и супругу не хватает лапочки-дочки. Общее желание было столь навязчивым и сильным, что спустя время у меня родилась маленькая ведьмочка. Золотоволосую крошку назвали Тиволькой, и с первого дня мы стали мучиться всей большой семьей.

Тиволька росла не в меру хорошенькой, хитрой и сообразительной. В три года она обсуждала с дедом политическую обстановку в мире, умело манипулировала родственниками и декларировала захватывающие дух планы на будущее. Энергия Тивольки била ключом. Девчонка постоянно что-то придумывала, колдовала, изобретала, а мы всей семьей отдувались за ее проделки.

В четыре с половиной маленькая ведьма страстно полюбила огонь. С пламенем любого цвета она была на "ты", и я не без оснований заподозрила, что какая-то из наших добропорядочных родственниц тайно подгуляла с драконом или хотела подгулять. В Тивольке эта огненная связь отозвалась в полную силу.

Младая пироманка постоянно что-то поджигала и взрывала. Первой пострадала перьевая подушка в спальне свекрови, а дальше понеслось по нарастающей. Казалось бы, рядом с Тиволькой постоянно находился "присматривающий", но мелюзга искусно отводила глаза, и воспитатель внезапно обнаруживал, что вокруг него бегают "огненные зайчики", зеркало мечет молнии, а в саду появился вулкан, из жерла которого с минуты с минуту изольется огненная лава и спалит "дом, конюшню и графьёв".

А сегодня утром девчонка изобрела огненный цветок, что с ошеломительной скоростью уничтожил наш сарай. Пламя цветочка оказалось прожорливым и суперустойчивым к воде, огнетушителю и другим подручным средствам. Я сумела его на какое-то время магически притушить, но полностью уничтожить хитрый огонь не удалось. Очень опасный цветочек.

Ближе к обеду собрался военный совет родственников. Тивольку под конвоем прабабки-ведьмы отправили "в наказание". Дали раскраску и обычные фломастеры, "чтобы руки держала на виду".

– Прабуля, и как теперь жить дальше? – вопрошала арестованная, но родственница была кремень.

Пятнадцать минут громкого совещания принесли глубокое осознание, что решение проблемы взвалили на меня. Остальные собравшиеся вместо помощи выражали разными словами свое личное неодобрение.

– Ты – ее мать, – сказала моя мать.

– Не досмотрела, – попрекнул меня свекор.

– Воспитывать надо, а не бегать вечерами по подружкам! – возмущалась свекровь. – Говорила я сыну!

Сын поежился и помотал головой, мол, не помню никаких разговоров.

– Правда, Агата, уже крыша едет... – потопталась по мне Леока, доченька любимой свекрови, и подавилась продолжением, потому что я несильно стукнула пальцем по краю столешницы, после чего наш умный дом вздрогнул и заскрипел.

– Мама, нет! – заорали за окном мои сыновья-близнецы, но было поздно.

– Крыша едет? – сочувственно переспросила я, запихивая огненный цветок, выглядевший сейчас поникшим тюльпаном с сердцевиной-угольком внутрь зачарованной коробочки. – Так поживите без меня и без крыши. Много или мало времени буду отсутствовать – не знаю. Пока я буду решать проблему в ином миру, вы, дорогие матушка и батюшка, – кивнула я свекру и свекрови, – Тивольку правильно воспитаете. Наказываю, не сбегать, не отлынивать, жить честно и смирно.

– Не бросай меня, Агата! – выкрикнул супруг, но я сурово мотнула рыжей головой, стукнула пальцем по столешнице и, припустив сиреневого дыма, эффектно исчезла из гостиной вместе с крышей нашего дома.

А на Земле царила зима с разлапистыми елями в полукруглых шапках снега, приземистыми сугробами и длинными сосульками, коими сразу обросла несчастная крыша.