В чёрном-чёрном лесу...

Глава 1. Летописец.

Уже глубокая ночь, а сон по-прежнему не собирается приходить. Сегодня уже третий день, как #бессонница нагло мешает моей жизни. Обычно #тиканьебудильника меня успокаивало, но сейчас с каждой отмеренной секундой действует на нервы всё сильнее. 

На потолке и стенах опять танцуют тени и фары проезжающих машин, как же надоело видеть это три ночи подряд. 

Ну, наконец-то утро! Лучи #мартовского солнца осторожно входят в комнату, значит, пора собираться на работу. 

Звонит мама, придётся говорить пободрее, а то решит, что заболел. В трубке плачущий голос: 
— Бабушка наша… умерла она. Приезжай, сынок, без тебя не справимся. 
Пришлось согласиться, хотя бабку я особо не любил, зато не придётся притворяться, что у меня всё хорошо. 

*** 
Я уже почти сел в нужный поезд, как кто-то тронул моё плечо. 

— Извините, это второй вагон? — спрашивала незнакомая девушка, одного взгляда на которую мне хватило, чтобы принять её за любителя химии. 

— Да, второй, — я поспешно показал билет проводнику и залез внутрь, вдогонку она назвала своё имя, но я не расслышал его. 

Раньше долгие #прогулки помогали быстрее уснуть, и я рассчитывал, что мерное покачивание тоже справится с этой задачей, но не тут-то было. 

Едва сон начал заволакивать меня, как мозг приметил что-то странное. На свою беду я прислушался и разобрал крайне необычное бормотание: 
— В черном-чёрном лесу стоит чёрный-чёрный дом… 

Это разозлило меня, так что было принято решение разбудить соседку, которой была та самая девица. Стоило протянуть дрожащую от недосыпа руку, как она открыла глаза: 
— Ты видел когда-нибудь птицу с клювом и собачьими зубами? 

Её реакция была неожиданной, отчего сердце забилось гораздо быстрее привычного. Я отвернулся и пожалел, что не взял наушники в дорогу. Впервые в жизни совершил такую оплошность и теперь приходится слушать сумасшедшую, которая продолжала: 

— Забудь все, что тебе говорили об этих птицах. Они совсем не летают, а лишь ходят туда-сюда, хлопая крыльями. Этих птиц выращивали не для охоты. Там, откуда они родом, им сразу после рождения подрезают крылья и уши, — я закрыл голову подушкой, но звук легко преодолевал слабое препятствие. — Их ещё зовут Надзирателями. Они следят, чтобы летописцы не отрывались от творения Великой истории. 

— Очень интересно, но я пытаюсь спать, не могла бы ты не разговаривать, пожалуйста? — постарался я попросить как можно вежливее, сдерживая желание сбросить её с полки. 
— Не спи, Летописец! Твоя станция! — поезд действительно остановился. 

С меня хватит, пойду искать наушники у проводника, иначе тоже сойду с ума. 
— У меня-то нет, спроси вон в тех ларьках, будем стоять ещё минут двадцать, успеешь. 

Выбора особо не было, так что я поплёлся к киоскам со светящимися окнами. В первом мне пытались навязать «самые лучшие игральные и заодно гадальные карты», во втором #лысый мужчина нецензурно отправил туда, откуда я пришёл. В третьем же симпатичная продавщица предложила свои наушники, которые лежат у неё дома в трёх минутах отсюда. 

Мы шли в глубь спящего города уже минут десять. Я начал всё чаще оглядываться на состав, успокаивая себя, что ещё есть время. 

Громкий гудок вывел меня из полузабытья, я с ужасом осознал, что уже ни при каких условиях не успею добежать до станции. Стараясь не паниковать, я повернулся к девушке, чтобы узнать о следующем поезде, но её нигде не было. 

Стоя в одиночестве посреди незнакомого города, я почувствовал, как страх медленно сжимает горло холодными пальцами, не позволяя кричать, руки леденеют, а всё тело покрывается липким потом. Сердце вырывалось из груди, заставляя дышать всё чаще.