В действительности

В действительности

На корте, как всегда, было оживленно – пацанва рубилась с кем-то из соседнего района. Издалека было слышно, как коньки рассекали лед, как трещали клюшки, как шайба ударяла по бортам. Где было возможно, у этих бортов торчали взрослые – скорее всего, родители и всякие ротозеи с окрестных домов. К этой картине Серега уже привык за те годы, как переехал с Антониной и детьми в этот район. Но его, честно говоря, постоянно тянуло к конкретному месту. Чуть сбоку от корта, под обособленным фонарем, который очень помогал в зимней темноте, стоял стол с двумя широкими продольными лавками. Летом деды здесь забивали «козла», а зимой тут тусовалась молодежь. Но не всегда – в дни, когда на корте шел хоккейный матч местной дворовой команды, этот стол оккупировала одна и та же компания. Обычно сидело человек шесть-восемь. Говорили, что это ветераны местных дворовых хоккейных битв, они же – старые (и не очень) хоккейные болельщики городской команды «Моторист».

Серега тоже несколько раз ходил на матчи «Мото», но давно – в детстве. Тогда это увлекало, а потом жизнь закрутила, и стало не до хоккея. Так, разве что по телеку поглядишь, пока Антонина не начнет что-нибудь гундосить про неприбитую полку или непочиненный кран. И когда шел порой с работы, завидовал: вот сидят мужики, что-то там попивают, общаются, вспоминают, и не холодно им, и есть с кем поговорить и время провести в родном дворе. Подмывало иногда: подойти бы, поговорить с ними, посидеть да выпить! Но как? Там, поди, все уж друг друга не один год знают, спаянный коллектив во всех смыслах..!

- Слышь, мужик, ты спросить чего хотел?

Серега и не заметил, как оказался у того самого стола. Задумался, что ли? Сидящие на лавках глазели на него. Один, постарше других, в рыжей ондатровой шапке, к нему и обращался:

- Ты сразу скажи, мужик: если ты алкаш какой мутный, то шагай мимо. Тут спортсмены сидят.

Сидящие за столом заржали.

- Да нет, я не алкаш, - ухмыльнулся Серега, - я местный, вон в том доме живу.

- А болеешь за кого? – спросил небритый увалень в красном спортивном «петушке». – За «Мото» или за столичных пентюхов?

- С чего бы я стал за этих пентюхов-то болеть? «Моторист» - наше все!

И Серега стал судорожно вспоминать какую-нибудь кричалку, которую слышал в детстве на трибунах, но память, как назло, ни в чем не помогала.

- Хе, так это наш человек, - быстро подвел итог тот, который постарше. – Ну-ка, Семен, подвинься, дай человеку примоститься.

Сидящий с краю Семен – единственный из всех, кто был без шапки, - двинул всех правее себя и показал Сереге на освободившийся край:

- Бросай якорь!

Серега сел. В этот момент толпа, состоящая из родителей и ротозеев, заорала во все горло.

- О, наши забили! – поднял палец старший. – Миша, наливай!

Увалень в «петушке» достал из сумки здоровенный термос и пластмассовую кружку, в которую налил что-то дымящееся. Кружку аккуратно передвинули Сереге, после чего Миша стал наливать дымящуюся жидкость другим.

- У нас тут все, что надо, припасено, если что, - сделав нехитрое дело, Миша подмигнул Сереге. – Поехали!

Серега отпил. Это было вкусно – сладко и горячо, и где-то внутри чувствовался алкоголь. Он отпил еще и закашлялся. Все опять засмеялись, а Семен начал охаживать его по спине.

- Не торопись, - ухмыляясь, сказал старший. – Это глинтвейн, его Мишина жена делает. Этим делом наслаждаться надо… Тебя как звать-то?

- Се… кхе-кхе… Сергеем, - прокашлявшись, ответил Серега.

- Ну, поведай нам, Сережа, как давно ты за «Моторист» болеешь? – и, заметив, что тот опустил глаза к кружке, сказал: - Да попей, попей еще! Забирает, да?

Серега кивнул и отпил большой глоток. По жилам потекли горячие струи, и сразу стало очень хорошо – алкоголь быстро начинал действовать. Захотелось закурить, но момент был неподходящий. И надо было что-то отвечать. По сути, он помнил только то, что видел в детстве, а сейчас за выступлениями «Моториста» не следил. Решил так: «Начну помаленьку, а там - куда кривая вывезет. Они тут давно сидят, пытать не станут, буду слушать да поддакивать. Скоро матч закончится, все по домам, и я тоже».

- Так с детства, - начал он, - лет семь где-то было, когда первый раз с пацанами во Дворец спорта пошел. Еще турнир тогда предсезонный был, чехи приезжали…

- О, да, - перебил его Семен, - вот было же время. А сейчас – ни турниров, ни чехов. Тьфу!

- Вот я и говорю, - продолжил Серега, - так и пошло.

- А где садились обычно? – спросил Миша. - Может, рядом смотрели?

«Вот блин!»

- Да обычно за ворота садились. Там раньше и шайбу можно было урвать.

Об этом ему еще в детстве рассказывали знакомые пацаны – надо же, пригодилось!

- Ха, точно! – опять встрял Семен. – У меня этих шайб раньше было… все мелкий на улице растерял, эх!

- А с кем на хоккей ходил? Только с пацанами или с отцом тоже? – спросил старший. Миша заботливо налил еще глинтвейна. Серега поблагодарил и отпил. Какое же блаженство пить на морозе такой напиток!

- Не, только с пацанами. Сейчас не так часто выбираюсь, а раньше-то постоянно ходили, - Серега чувствовал, что язык у него уже начинает жить своей жизнью, но – чего бояться? Нормальные мужики, почему им за жизнь не рассказать? Так, глядишь, разговор от темы хоккея и уйдет.