В дни войны никто не виноват

В дни войны никто не виноват

Глава 1

Ужасная Вторая Мировая война закончилась три года назад. Япония была капитулирована, а это означало конец японского владычества над Южной Кореей. Вопрос судьбы этой небольшой страны решался на мировом уровне. Америка предложила взять Южную Корею под свою опеку, и многие страны одобрили такое решение, кроме Советского Союза. Представители страны Советов заранее знали, чем закончится такая «опека» ...

***

Конец апреля. В маленькой корейской деревеньке жизнь текла своим чередом. Местных жителей не пугали слухи о восстании в городе Чеджу, ведь они были уверены, что гонения властей их не коснутся, а если уж карательные отряды придут сюда, то жителям расправа не страшна – гора Халла защитит их.

В семье Дунга Тэн, крестьянина, тоже все было вполне благополучно. У него с женой, Йонг, было двое детей: девятнадцатилетняя красавица Ханьюл и малыш Исул пяти лет от роду. В доме Тэна жила и его мать, Тхуан. Несмотря на почтенный возраст и седые волосы, она помогала по хозяйству.

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Мать семейства готовила вкусный обед, и все домашние ей в этом помогали.

- Ханьюл, будь добра, сходи в лес да принеси хвороста, - сказала Йонг дочери, - и набери воды, а то у нас ее осталось совсем немного.

Девушка надела легкий плащ поверх холщового платья, взяла ведро и вышла за порог. Идти было недалеко – их дом находился прямо на краю леса, а за лесом располагалась величественная гора Халла, в центре которой было озеро Пэнноктам. Ханьюл направилась в лес.

Через какое-то время в дверь кто-то постучал. Дунг отворил дверь и увидел двух молодых людей в одежде повстанцев. Один из них нес северокорейский флаг.

- Что вам нужно от меня? – спросил он строго.

- Товарищ, - начал первый, - нам с вами предстоит серьезный разговор. – Сказав это, молодые люди бесцеремонно вошли внутрь. Первый, представившийся Куаном Пак, сел за стол. Второй же остался стоять у закрытой двери, не произнося ни слова.

- Скажите, товарищ, отчего же это вы не помогаете красным? – спросил Куан.

- С чего я должен им помогать? Я – простой крестьянин, мне нет дела до политики, - спокойно ответил Дунг.

- Да? А вы знаете, что красные спасут бедных корейцев от их нынешнего положения? Мы, красные, сможем остановить разделение Кореи на две части. Вы ведь слышали, что уже решают вопрос о разделении, и что многие страны не против этого? Знаете, со сменой японского флага на американский ничего не изменилось, и не изменится никогда. Только сообща, мы сможем остановить капиталистов и уничтожить их на территории всей Кореи! Не хотите ли вы вступить в наши ряды?

Дунг долго обдумывал сказанное, после чего ответил:

- Знаете, товарищ Пак, ради моей семьи, ради моих детей, дочери и сына, я готов помочь красному движению.

- Что? У вас есть дочь? – Куан напрягся, сузив глаза. – А где она?

- Ханьюл пошла в лес, и должна в скором времени вернуться.

Куан как будто этого и ждал: он жестом указал на Дунга. Человек, стоявший все это время у двери, достал из-за пазухи пистолет и нажал на спусковой крючок. Пуля попала Дунгу в голову. Мужчина с глухим звуком упал на пол, истекая кровью. Бабушка вскрикнула.

- Что же вы творите, изверги? – закричала она. На звук выстрела прибежала Йонг.

- И ее тоже прихлопни, - приказал Пак, не слушая Тхуан, и старушка была тут же убита.

Йонг, несмотря на сковывающее чувство страха, загородила собой Исула.

- Прошу вас, хотя бы моего сына пощадите! – Куан сам достал пистолет и выстрелил, попав точно в сердце. Холщовое платье обагрилось, и Йонг упала навзничь. Деревянный пол был залит теплой кровью.

- Еще одних уклонистов прикончили! – торжествующе сказал Куан. – Наверняка они действительно сопереживали коммунистам!

Каратели уже собирались уходить, как увидели, что маленький мальчик стоит над телом матери, обнимает ее и плачет. Слезы стекали по круглым щечкам, мешали ему говорить, а он повторял:

- М-мамочка, не оставляй меня одного, пожалуйста! Мне страшно...

Глава 2

Лес близ Халлы девственен и чист, неподалеку слышен шум водопада: говорят, что там лунными ночами купаются нимфы, сохраняя свою молодость и красоту. На ветру шелестела листва, по небу плыли легкие перистые облака. Здесь даже воздух умиротворял и успокаивал всех, кто заходил в этот лес.

Ханьюл собрала большую охапку хвороста и набрала чистой воды в ведро. Девушке захотелось остаться в этом лесу подольше, погулять по тропинкам, созерцать всю эту красоту, но она осознавала, что нужно помочь матери, и поэтому заспешила домой.

Ханьюл открыла дверь и застыла на пороге: она увидела окровавленные тела отца и бабушки. Мать лежала у входа в спальню - у нее была всего одна рана, но она была точно в сердце. На полу - лужи еще не запекшейся крови, а в воздухе - запах пороха.

- Нет... Нет! - Ханьюл сковал ужас, и это чувство не давало ей перешагнуть за порог. Ужас сменился безутешным горем, и девушка упала на колени перед телами родителей. Внутри как будто сердце оборвалось, и Ханьюл безудержно рыдала, закрыв лицо руками. Сейчас она и не думала о том, кто убил ее родителей и бабушку.

Ханьюл заметила, что в доме не было брата Исула. «Должно быть, его не нашли, и он убежал!» В сердце девушки на секунду затеплилась надежда - Халла всех укроет, и брата тоже!

Трясущимися руками девушка отмывала пол от крови, и вдруг она услышала, что снаружи собираются люди и куда-то идут. Ханьюл вышла из дома и увидела, что местные жительницы, молодые крестьянки, идут на главную улицу деревни. Их сгоняли туда силой, неподалеку можно было увидеть несколько конных полицейских. Они окружили женщину лет тридцати. Ханьюл узнала ее - это была соседка Бао Лим. Один из полицейских слез с лошади и поставил несчастную у стены одного из домов.